Коллектор - стр. 11

Я увидела автобус. Он стал моей единственной надеждой, моим единственным спасением в этот момент. Я буквально прыгнула в открывшуюся дверь, хватаясь за поручень так, словно он мог вытащить меня из этой тёмной бездны, в которую я падала.

Секунды растянулись. Двери захлопнулись с мягким шипением, и автобус тронулся. Я забралась на ближайшее свободное место и уставилась в окно.

Мои руки всё ещё дрожали, пальцы сжимали край сиденья, как будто я могла выжать из него хоть немного спокойствия. Но его не было.

Я посмотрела в окно, и он всё ещё был там.

Стоял на остановке, неподвижный, с таким же равнодушным, ледяным взглядом. Я уже начинала думать, что всё позади, что он останется на той остановке, в тени фонаря, под кружевом падающего снега.

Но потом я увидела, как он направился к машине.

Чёрный джип с тонированными окнами стоял чуть в стороне. Большой, громоздкий, словно сама машина была продолжением его фигуры. Он сел внутрь, и свет фар вспыхнул, как предупреждение.

Автобус тронулся быстрее, и я увидела, как джип тоже начал движение.

Он ехал за автобусом. Не спеша, не торопясь. Просто ехал. Я смотрела, как его машина двигалась в том же направлении, что и автобус. Моё дыхание стало рваным, как будто кто-то сжал мои лёгкие ледяной хваткой.

Он не оставит меня. Он не остановится.

Вокруг были люди. Целый автобус людей. За окном мелькал город – фонари, магазины, прохожие. Но никто из них не мог защитить меня. Никто не мог спасти меня от его взгляда, от его уверенности, что я принадлежу ему, что он может следовать за мной сколько угодно.

Теперь я знала это наверняка.

Я родился там, где горы кажутся бесконечными. Где ты видишь небо ближе, чем людей. Где воздух такой холодный и чистый, что режет горло, но ты пьёшь его, как воду. Там, где снег лежит на вершинах круглый год, а земля пахнет так, что ты этот запах потом всю жизнь носишь с собой, даже когда уходишь далеко.

Наш аул… Маленький, на склоне горы, всего десяток домов. Каменные, с крышей из шифера, который зимой рвало ветром. Дороги у нас не было. Тропка, такая узкая, что когда идёшь с козами, боишься, что сорвёшься вместе с ними. А внизу – пропасть.

Отец… Строгий, жёсткий, как горный камень. Не ломался никогда. Если что-то сказал – так и будет. Слово отца – это закон. Для всех. Он не учил нас любить, он учил нас жить. Учил держать спину прямо, говорить правду, даже если эта правда делает больно. "Мужчина должен быть как скала," – говорил он. "Тебя могут бить, могут грызть, но ты не имеешь права рухнуть."

Мать… Мягкая. Сильная. Самая сильная из всех. Она никогда не жаловалась, даже когда на руках оставались трое маленьких детей, а у отца работа в поле. Вкалывала, как могла, и всегда улыбалась. Её руки пахли тестом, её волосы пахли травой, а голос… Когда она пела нам перед сном – я клянусь, в этом голосе были и горы, и ветер, и вся наша земля.

Нас было два брата и сестра. Я – старший. Всегда старший. С самого детства я знал, что они – моя ответственность. Младший что-то натворит – виноват я. Упал брат, разбил коленку – я должен быть рядом, поднять его. В нашем доме не было места слабости. Если ты мужчина – ты защищаешь своих. Всегда.

Мы жили скромно, но гордо. У нас не было лишнего, но и нужды я никогда не чувствовал. Лепёшки матери, такие горячие, что пальцы жжёт, а ты всё равно рвёшь кусок и жуёшь, пока язык не обожжёшь. Холодная вода из ручья. Ты пьёшь её и чувствуешь, как ледяной поток пробегает по всему телу. Горы. Всегда эти прекрасные горы. Они были нашим миром. Нашим домом. Я думал, что они никогда не исчезнут.