Коллекция ошибок. Танцы в горизонтальной плоскости - стр. 29

Я повернулась к окну и увидела перед собой Мирона. Он спал со мной на кровати, лежа с края спиной ко мне. В одежде. В то время как я сама была раздета до нижнего белья и ручаться за то, что я сделала это самостоятельно, я не могла.

Я слегка приподнялась, но легкого шуршания одеяла и простыней было достаточно и Мирон тоже проснулся.

– Привет, Высоцкая. Выспалась? – спросил он, потягиваясь и разворачиваясь ко мне.

Пару дней назад после аналогичного вопроса я послала его к черту. Но сегодня все было иначе:

– Как юрист могу тебе сказать, что аргументов в пользу этого факта у меня нет, а как человек вообще не знаю, что ответить. Мне очень плохо, если честно.

– Было бы странно, если бы плохо тебе не было, – ответил он, но улыбки в его словах не было. Он мне сейчас папу моего напомнил, который отчитывал меня, когда я позже положенного времени домой с прогулки возвращалась. – Я тебя вчера в номер на руках принес, идти сама ты не могла.

– Я так много выпила? – ахнула я.

– Дело не в том, сколько ты выпила. Дело в том, что вообще ни черта меня не слушалась вчера. Твоя рука тянулась к бокалу каждый раз, когда я секунду отворачивался. Если ты реально вчера выпила первый раз в жизни, то у тебя явно вырисовывается проблема женского алкоголизма. Сорри, но мне пришлось тебя в номер отправить силой и угрозами, чтобы спать уложить. А ты, зараза такая, на меня еще и голос подняла вчера…

– Это ты меня раздел? – с опаской поинтересовалась я.

– Я, кто ж еще? Догола не смог, извини. Боялся не сдержаться. И сам раздеваться не стал, чтобы ты с утра чего дурного не подумала, – наконец-то он первый раз улыбнулся.

Так, между нами, ничего не было?! Слава богу! Нет не потому, что я передумала. Учитывая, что память мне изменяла, мое личное внутреннее горе от сознания того, что все было, а я ничего не помню – вот это был бы мой персональный Армагеддон.

– Спасибо, – тихо ответила я, сгорая от чувства стыда за свое вчерашнее поведение. – Я действительно очень плохо себя вчера вела?

Мирон помолчал несколько секунд, а потом засмеялся и сказал уже со знакомым мне выражением лица:

– Да расслабься ты, Высоцкая! Нормально все, я пошутил! Ты еще немного выпила, от духоты и с непривычки тебя немного повело и все. Мы с тобой пошли прогуляться немного, подальше от шума, но ты так устала, что я просто взял тебя на руки и отнес в номер. Честно раздел до белья и сам спать лег. А что это за мудила вчера был с тобой? Твой бывший?

– Ты!.. Ты!.. – я негодовала настолько, насколько мне позволяла моя больная голова. – Нормальные у тебя шуточки! Ты представляешь, что я себе надумала уже? Там вчера были мои подчиненные, а я перед ними в таком виде! Я же тебе говорила, что я не пью! И зачем я вообще согласилась вчера?!

– Ты голос на меня не повышай, ладно? – Мирон дотронулся пальцем до моих губ. – У тебя выбора не было, Высоцкая, не забывайся. Эти губки обещали мне слушаться и делать все, что я говорю. И, в принципе, у тебя все неплохо получается. А напиться тебе никто бы и не позволил вчера. Я чисто так: расслабить тебя чутка, стереть с тебя твою напускную колючесть и посмотреть на тебя живую, когда ты не контролируешь каждый свой шаг, слово и желание.

Я снова напряглась: значит, все-таки что-то было вчера? Но Мирон продолжал: