Коллекция Энни Мэддокс - стр. 29
Исполнившись худших предчувствий, Эвелин бросилась к шкафу и проверила стопку белья на верхней полке. Тайник был пуст.
– Для чего она тебе?! Зачем ты её украла? Ты… Ты… – в охватившей её ярости девушка не находила слов и лишь сжимала и разжимала кулаки, стараясь окончательно не сорваться.
– Украла?! – в притворном возмущении Энни вытаращила глаза, блестящие азартом преследования, да и лицо её, и надменная осанка выражали неприкрытое злорадство. – Но это ведь ты у нас воровка, разве нет? Это ведь ты регулярно обчищаешь кладовую, или я что-то путаю? Вчера, например, ты унесла неплохую добычу. Вот только не говори, что ты подкармливаешь бездомных! В жизни в это не поверю! Как думаешь, что сделает мисс Эппл, если узнает о кражах? Позволь, я тебе скажу – вызовет полицию! – Энни снова закивала, и серёжки, вспыхивая на солнце, затряслись в неистовом танце. – Да, да, сдаст тебя в полицию! И уж полицейские с тобой не будут церемониться, поверь. Запрут тебя в камере, и там ты быстренько сойдёшь с ума, превратишься в развалину и перестанешь делать вид, что ты лучше других.
Энни наслаждалась триумфом. Щёки её горели от возбуждения, глаза сияли, и Эвелин Лавендер вдруг захотелось тотчас же пойти к мисс Эппл и признаться во всём, хотя бы ради того, чтобы стереть с лица Энни Мэддокс это жуткое выражение охотника, поставившего ногу на грудь поверженной жертве.
Двигаясь медленно, будто каждое движение причиняло ей боль, Эвелин Лавендер повесила пальто на плечики и убрала его в шкаф. Потом села на кровать и застыла в позе мнимой покорности:
– Ты даже не представляешь, как ты мне надоела, – тихо проговорила она, разрешая себе, наконец, высказать то, что чувствовала. – Я прямо видеть тебя не могу, понимаешь? И не будет никакой полиции, Энни. Так ведь? Ты никому не скажешь о том, что знаешь. Скорей уж я сама признаюсь во всём, чем ты лишишь себя удовольствия. Тебе же просто нравится меня мучить, правда? Тебе нравится мучить всех, до кого ты можешь дотянуться, но однажды это прекратится. – Эвелин мечтательно улыбнулась и пообещала: – О, как только в Сент-Леонардсе сменится руководство, тебя быстро вышвырнут! Никто не будет с тобой возиться так, как мисс Эппл. Ведь все, кроме неё, знают, какое ты на самом деле гадкое и ничтожное существо. Каково это, Энни: знать, что все тебя ненавидят, а? Каково понимать, что ни одна живая душа, кроме мисс Эппл, не заплачет, если тебя вдруг не станет?
…Целиком отдавшись жгучему желанию сполна отплатить кровопийце, Эвелин Лавендер отыскала её уязвимое место и умолкла лишь тогда, когда Энни, задыхаясь и ничего не видя от слёз, выбежала из комнаты.
Она неслась по коридору, испещрённому полосами света и тени, и со стороны была похожа на косулю в лесной чаще, спасающуюся бегством, а когда отчаянное стаккато её каблуков и жалобные всхлипывания утихли, из закутка под лестницей бесшумно вынырнул тот, кто слышал всю ссору от начала до конца. Спустя пару минут ещё один человек в соседней комнате отодвинулся от стены и неслышно убрал стакан в ящик комода.
Будучи большой любительницей подслушивать, Энни весьма удивилась бы, узнав, что её стычка с мисс Лавендер не обошлась без заинтересованных ушей. А вот сержанту Добсону из Скотланд-Ярда, который тоже любил шпионить, этим утром повезло значительно меньше.