Коллегия. Ренессанс - стр. 33
– Но дед же владел голосом бога, почему он его не использовал? – удивился юноша.
– Мудрейший Рыцарь предусмотрительно надел ему на голову холщовый мешок, чтобы тот не мог использовать свой взгляд. Потом, когда воля отца была сломлена пытками, он сдернул его с головы твоего деда и взглянул ему в глаза. Я стоял в стороне, но отчетливо помню этот страшный взгляд, полный ненависти и злобы. Через него на несчастного, измученного пытками отца взирало само провидение. И он не выдержал. Воля мудрейшего Рыцаря была явно сильнее. Отец сдался, поник головой, и тамплиер полностью завладел его душой. Он начал задавать вопросы. Он хотел знать, где находится глава культа, нареченный Атрахасис, тот, в ком течет кровь первого Посланника богов. И отец отвечал про далекие степи на востоке, про Срединное море, про лагерь шаманов на острове. В какой-то момент мудрейший ослабил контроль, повернулся, чтобы отдать приказ одному из рыцарей. Тогда отец взглянул на меня потухшим взглядом, кивнул, чтобы приободрить, и голова его безвольно упала на грудь. Я в тот момент подумал, что он потерял сознание от боли, – старик вздохнул и умолк на несколько секунд, словно еще раз переживая те трагические минуты. – Когда тамплиер обернулся, он увидел, что мой отец без чувств, и приказал вылить на него ведро воды. Потом приказал прижечь грудь раскаленным железом. Но твой дед так и не пришел в себя. Тогда рыцарь приказал отвести его и меня в подземелье и сказал, что завтра будет резать меня на куски на глазах у отца. Нас закрыли в сырой темнице в крохотной камере с толстой ржавой решеткой. Я помню, всего таких камер было шесть. В конце коридора у двери на скамье под факелом дремал тюремщик. Отца бросили на пол, а меня толкнули в угол на солому. Когда стражники ушли, я услышал слабый стон. Подполз, лег ему на грудь и заплакал. Руки у меня были связаны за спиной. Я ничего не мог сделать. Просто лежал и тихо скулил от страха. Потом я услышал его голос. Он не дрожал, не был слаб. Он был тверд, как обычно, словно его и не пытали на дыбе несколько часов.
«Слушай меня, сын мой, – тихо сказал он. – Слушай и делай то, что я тебе скажу. Сними мешок с моей головы.»
«Не могу, – ответил я. – У меня руки связаны за спиной, и мешок тоже затянут веревкой.»
«Тогда попытайся перегрызть веревку зубами. Она не должна быть толстой.»
Веревка, затянувшая холщовый мешок на шее отца, оказалась пеньковой, толщиной в полпальца. Я повернулся на бок, заполз отцу за спину и принялся грызть тугой узел. Я отрывал зубами жесткие колючие волокна и сплевывал их на пол, пока концы веревки не разошлись. Потом я зубами стащил мешок с головы отца. Превозмогая боль, он сел, осмотрелся и горестно вздохнул.
«Я до сих пор не могу понять, как они меня нашли. Наверно, сила мудрейших действительно велика», – сказал он.
В ту ночь он поведал мне историю о культе Атрахасиса и культе мудрейших. О голосе бога и о своем предназначении. Я мало что понял из того, что он сказал, помню только, что еще больше испугался. Особенно когда он сказал, что может передать мне частичку своего дара. Частичку голоса бога. Он взглянул мне в глаза, и передо мной открылась бесконечность. Она пугала, но манила и влекла одновременно. Я так и не понял, что тогда произошло. Мне понадобились десятилетия, чтобы осознать тот дар, которым наделил меня отец. Но, осознав, я удивился и ужаснулся его силе. В ту ночь он передал мне лишь крупицу голоса бога, но и ее с лихвой хватало, чтобы подчинять людей своей воле.