Коллапс «Утренней звезды». Темная материя - стр. 5
Следующие несколько часов прошли за попытками привести станцию в надлежащее состояние, за разгрузкой и сортировкой того оборудования, которое нельзя было доверить в манипуляторы дронам или роботам. И к исходу четвертого часа вся команда валилась с ног от усталости. Систему жизнеобеспечения удалось запустить только частично, поэтому решено было внутрикорабельных скафандров не снимать на случай экстренного падения давления или температуры.
Горский закрылся в своей персональной каюте, малюсенькой, больше похожей на промышленную ячею, чем на жилое помещение. Потом, когда станция заработает во всю мощь, ее обитатели смогут позволить себе более просторные жилые отсеки. Номера для космических туристов и вовсе отделывали с дизайнерским шиком и роскошью. Но пока для экономии места и ресурсов приходилось довольствоваться минимумом. Либо кровать, либо рабочее пространство, либо ультразвуковой душ. Впрочем, Горский не был избалован бытовыми удобствами. Он уселся прямо на выдвижной кровати с портативной консолью в руках, пытаясь выяснить, что же пошло не так. Почему системы станции засбоили, не успев даже толком включиться? В чем он допустил ошибку?
– Ну что, Сискина, вот мы с тобой и остались наедине, – Лучезар с усмешкой пробормотал себе под нос. – Почти интимная обстановка. Давай, рассказывай мне, девочка, где у тебя болит.
Коллеги не раз упрекали Горского за излишнее очеловечивание компьютерной программы, но Лучезар ничего не мог с собой поделать – слишком много любви и вдохновения он вложил в ее создание.
Он ввел личный пароль доступа в систему и в очередной раз запустил диагностику. Столбцы символов побежали по экрану, и Горский цепким взглядом вылавливал малейшие неточности в созданном им коде. Их было много, слишком много.
– И кто же это, интересно, запустил свои грязные лапы в мой программный код? А главное, как он умудрился это сделать? – Горский тихонько разговаривал то ли сам с собой, то ли со своим детищем. Впрочем, искин не отвечал на его риторические вопросы.
Лучезар выбрал по внутренней связи канал Каца:
– Борис, можешь уделить мне пару минут?
В ответ раздалось недовольное согласное ворчание астрофизика.
– Будь добр, отправь на Землю запрос, кто из кодировщиков и когда в последний раз имел доступ к моей программе.
– К СИИА? – Кац явно был чем-то сильно занят, сосредоточенно пыхтел в комлинк, но не ответить руководителю команды не мог.
– К ней, родимой,– Горский хмурился. – Попроси подробный отчет о допусках, а также протоколы вносимых изменений, если они были.
– Разве у вас их нет? – в голосе Каца послышалось удивление.
– Есть, но я хочу свериться, – Горский ответил уклончиво.
– Понял вас, сделаю в ближайшее время.
– Спасибо, Борис, – Лучезар по привычке улыбнулся, забыв, что его обворожительную улыбку в одиночной каюте никто не видит.
Астрофизик уже отключился, и Горский только хмыкнул про себя. Кац недолюбливал начальника, считая его заслуги перед Космофлотом изрядно преувеличенными, но спорить с ним в открытую не решался.
Горский снова пробежал глазами покореженный код искина. Изменения не критичные, на функциональность они не влияли, но прежде чем будить свою Галатею Лучезар хотел убедиться в ее адекватности. Впрочем, сбой запуска климатконтроля, равно как и разбалансировка шлюзового механизма, от ИИ не зависели. Протоколы программы искусственного интеллекта еще не были запущены, и пока что «Утренняя звезда» работала на удаленном контроле с Земли. Значит, причина была в другом. Он со вздохом отключил консоль, отбросил ее в сторону и с наслаждением вытянул ноги на лежанке.