Колесниковщина. Антикоммунистическое восстание воронежского крестьянства в 1920–1921 гг. - стр. 20
В штабах этих боевых участков было сосредоточено оперативное управление всеми войсками, действовавшими на их территории. Число боевых единиц и численный их состав в каждом участке менялся очень быстро вследствие прибытия и убытия бойцов и переброски частей по распоряжению командующего войсками из одного боеучастка в другой в зависимости от боевой обстановки текущего момента[110].
Таким образом, к исходу 1920 г. в уездных центрах и слободах Воронежской губернии были расквартированы большие воинские контингенты. Например, в Богучаре был размещён 1-й стрелковый особый полк в количестве более 1500 человек, а в слободе Талы расположились части 14-й кавдивизии, 1-й резервный пехотный полк и транспорт штаба 2-й армии[111]. В отдельных волостях размещались небольшие воинские команды, кавалерийские эскадроны и роты уездных караульных батальонов[112]. А в некоторых волостях, например, в таких как Бычковская, Новолиманская, Медовская, Шуриновская, Куликовская, Дерезовская, войсковых отрядов или частей вообще нет. Этим, конечно же, не преминули воспользоваться уцелевшие колесниковцы, нашедшие себе в этих районах сравнительно безопасное прибежище[113].
Под прикрытием войсковых частей местные органы власти приступают к выявлению и преданию суду всех лиц, в той или иной мере принявших участие в прошедшем восстании на стороне повстанцев. Для подобных разбирательств создаётся специальный органрайрев-тройка. Райревтройки должны были определить степень вины каждого попавшего в плен или добровольно сдавшегося колесниковца перед советской властью. Первоначально райревтройки достаточно поверхностно разбирались с бывшими повстанцами, поэтому последние почти поголовно оправдывались[114]. Подобные «выдачи индульгенции» позволяли некоторым красноармейцам, перешедшим в своё время на сторону повстанцев, вновь зачисляться в списки своих частей и получать все виды армейского довольствия. Многие прощённые дезертиры вливались в местные боевые подразделения и зачислялись на провиантское и приварочное довольствие[115].
Но постепенно под воздействием критики уревкомов и волревкомов чрезвычайные судебные органы переходят к более репрессивным мерам. Часть видных советских работников, присоединившихся во время восстания к колесниковцам (как, например, волостной военком Демьян Стрешнев), объявлялись вне закона[116]. Мелкие совслужащие, «изменившие Рабоче-Крестьянскому правительству», подлежали расстрелу. К той же мере наказания приговаривались «дезертиры-бандиты». От простых дезертиров они отличались тем, что принимали особо активное участие в колесниковском восстании. Одновременно с этими мерами проводятся конфискации имущества участников повстанческого движения и расстрелянных «дезертиров-бандитов»[117].
При поддержке красных частей в волостях, ещё вчера охваченных огнём восстания, начинает восстанавливаться советская власть. В некоторых местностях приходится создавать органы власти заново, так как нередко всё село во главе с советом участвовало в восстании[118]. В особо неспокойных районах при поддержке красноармейцев создаются волревкомы и сельревкомы. В уцелевших волисполкомах и волостных военкоматах восстанавливается документация, касающаяся сбора продразвёрсток и военного учёта, уточняются списки погибших и пропавших без вести