Колечко для наследницы - стр. 34
— Но ведь иного способа победить, не понеся ещё больших потерь, не существует, — напрягается Тогрис. Он явно не понял смысла моего предложения, потому я радостно сообщаю:
— Вот именно! А раз такого способа нет, значит, вы — самый умный и дальновидный стратег в империи!
И достойный будущий император — добавляю про себя. Ведь, поскольку иные комбинации проигрышные, игроки быстро поймут, что командующий действовал верно и в нападках на него нет ничего, кроме попыток очернить. А уж в том, что попробуют свои силы все, можно даже не сомневаться. Азарт сделает своё дело.
Представляю, как мудрый Хэйрас Навин ли’Тон снисходительно, с апломбом скажет уже успевшему потерпеть поражение в игре силачу Рому Олиин ош’Лаку: «Смотри, как надо!» Сядет за стол с «Ривусом» и... с треском проиграет. А вокруг — те самые репортёры, что так рьяно подхватывают любую сенсацию. И новый взрыв в новостной ленте: «Наследница выбрала идеального кандидата на пост императора!» Шикарная картинка!
Не знаю, может, Тогрису на ум пришла какая-нибудь другая, но он тоже улыбнулся. Ещё неуверенно, робко, но ведь пять минут назад даже об этом можно было лишь мечтать.
— А тот, кто откажется проверять свои силы, тем самым признает себя некомпетентным, — закрепляю результат. И перехожу к следующему этапу — словно спохватываясь: — Тогрис! Вы ведь согласились на имплантацию?
— Да, — теперь и голос звучит спокойнее, увереннее. — Правда, для этого мне придется несколько месяцев провести на Шеноре. Врачи настаивают на длительной реабилитации.
— Ничего страшного, — успокаиваю его. — Наоборот, это опять же к лучшему. Совместите лечение с разработкой игрового поля. К окончанию реабилитации и «Ривус» пополнится новой стратегической эмуляцией, и вы думать забудете, что в вас есть что-то искусственное. Шенориане по части сращивания неживого и живого — настоящие специалисты. Они же часто травмируются, потому как и характер у них воинственный, и условия на планете экстремальные. Вот и отшлифовали технологию восстановления тела до совершенства. Мама рассказывала, что у её отца, моего дедушки, был искусственный позвоночник. А его министры все, как один, имели протезированные руки-ноги... Хорошо хоть, не головы!
Наконец-то засмеялся. Успокоился, воспрянул духом, расслабился. Вот что значит правильно оказанная поддержка! И раз уж с задачей номер один я так успешно справилась, не откладывая перейду ко второй.
Поправив юбку, сдвигаюсь, оказываясь на самом краю скамьи.
— Вы упадёте, фисса, — покосившись на меня, предупреждает Тогрис.
Он всё ещё улыбается, оттого и слова звучат отнюдь не наставительно. Хотя мне, разумеется, куда приятнее думать, что это потому, что он ко мне неравнодушен. Ну а если всё же ещё нет... Пять лет назад, будучи нескладной девчонкой-подростком, я ему нравилась. Неплохой старт. И чтобы к финишу — моему совершеннолетию — томлинец пришёл влюблённым мужчиной, мне нужно сокращать расстояние. То есть быть к нему как можно ближе. И не только психологически.
— Действительно, — с неудовольствием смотрю на разделяющее нас пространство.
Небольшое, куда меньше вытянутой руки, оно кажется мне безобразно огромным. Потому нестерпимо хочется высказаться в адрес телохранителя, который поставил кресло так далеко, что Тогрис не в состоянии проявить галантность и меня поддержать.