Колечко для наследницы - стр. 14

— Да при чём тут это? — восклицает Тогрис, изумляясь моей непонятливости. — Неужели ваши зеркала не отражают реальности? Или же вы не хотите её видеть, потому что... — Он задумывается и приходит к выводу: — … ещё очень молоды.

— Вот в этом вы правы, слишком молода, — преувеличенно-серьёзно киваю, соглашаясь. И тут же меняю тактику. — Ой, нет, не правы! Не могу я быть привлекательна во всех смыслах. Один из них мне точно ещё недоступен.

Заявление вводит мужчину в ступор. Он даже руку мою выпускает и смотрит в недоумении, стараясь разобраться. Его глаза с жёлто-рыжим ободком радужки, которая на свету кажется необычайно прозрачной и чистой, прицельно скользят по мне, изучая кончики лакированных белых туфель, воздушную ткань многослойной юбки цвета грозового неба, ажурный бледно-голубой корсаж, открытые плечи... Поднимаются выше, следуя за тёмно-синей волной распущенных волос, на несколько секунд замирают на губах... Наконец, снова приходят в движение, встречаясь со мной взглядом. Растерянным.

— Возможно, я дорада, но... Что вы имели в виду? Это намёк на неискушённость и невозможность близких отношений? Но тут и без уточнений понятно, что всё это не может рассматриваться по отношению к вам как привлекающий мужчин фактор.

— Это только вы так полагаете.

Перед глазами вновь встаёт разочарованное лицо исгреанина, и моё настроение как-то резко меняется. В худшую сторону. Не то гнев, не то просто возмущение рокочет в глубине души, не желая утихомириваться.

— Идилинна... Кто же так плохо повлиял на вашу самооценку?

Моя рука вновь оказывается в тёплых ладонях томлинца, а в его голосе появляются нотки заботы и участия, постепенно сменяющиеся раздражением, направленным на того, кто посмел меня обидеть. И, кстати, Тогрис проявляет удивительную догадливость, высказывая предположение:

— Ро’дИас?

Я лишь плечом дёргаю, не в силах определиться, чего мне хочется больше: подтвердить проявленную исгреанином бестактность или же её скрыть. Однако это не мешает мужчине понять всё правильно.

— Вам не стоит принимать так близко к сердцу его мнение. Если только...

Он резко замолкает, а глаза темнеют, становясь почти карими. Теперь в их глубине плещется что-то непонятное, зловещее. Мой отец однажды так же смотрел на шенорианского посла, когда тот осыпал маму комплиментами. На следующий день этого империанина в составе делегации уже не было. Это... ревность?

— Если что? — Смущённая и заинтригованная, я всё же подталкиваю Тогриса к продолжению, и он вынужденно, но заканчивает:

— Если только вы не считаете его достойным статуса императора и вашего мужа.

— Не считаю.

Взмахом свободной руки я отметаю в сторону всё, что более для меня не существенно. Вот если бы исгреанин симпатию проявил, тогда можно было бы сожалеть. А так...

— Ферт Тогрис, а почему вы сказали «дорада»? — вспоминаю, с чего, по сути, начался разговор.

— Потому что это самое глупое существо на Томлине.

— И на Вионе, — добавляю я.

— Неужели они и у вас обитают? — удивляется Тогрис. — Вот уж не думал.

— Не только у нас. Они и на Цессе живут, и на Ле, и на Ипере, и ещё на нескольких планетах. Правда, внешне всё же чуток разнятся, но по отсутствию ума и крайне низкой осторожности ничем не отличаются. И называют их везде одинаково.

— Как любопытно.