Колдуны - стр. 34
– А у тебя их много?
Шаховская пожала плечами:
– Комплект, как у всех.
– У меня нет комплекта.
– Что тут сказать, Васнецов? От души завидую. Хочешь, я в «Эльзевире» скажу, что ты мой двоюродный брат?
– Сильно мне это поможет. – Вася поёрзал. – Опять пидорский кабак и писатель такой же? Не пойду.
– Темнота ты сельская. Это книжный магазин.
– И где гарантия, что в книжном магазине меня не прижмут за шкафчиком?
– Ходить по книжным магазинам надо почаще. Тогда бы знал, как беспочвенны твои надежды. Вот и Константин Николаевич смеётся…
– Смеётся и всё?
– Планы строит…
– Хорошо тебе с ним? – неожиданно спросил Вася.
– О да! – Шаховская расплылась в улыбке. – Я ведь была в полном, – она щёлкнула пальцами, – интеллектуальном вакууме. Ты меня вряд ли поймёшь, – замявшись и досадуя на себя за это, – не хочу обидеть, но ты действительно вряд ли поймёшь. Это как жить среди людей, которые не знают твоего родного языка… не знают даже, что такой язык вообще есть. Ты их худо-бедно понимаешь и сам можешь что-нибудь вымучить, но твоё настоящее наречие – на нём ни с кем, никогда, и уже начинаешь всех подряд ненавидеть просто за то, что ты мучишься, а они – нет, пока до тебя не доходит, что это и есть сумасшествие. И вдруг! Как в сказке!
– Скрипнула дверь. Тебе парень нужен, а не голос в голове.
– Ты мне себя, что ли, предлагаешь?
– Упаси боже, – с чувством сказал Вася.
Шаховская фыркнула.
– Тогда шагай. Ступай, Васнецов, человек без вдохновения и устремлений. Оставь нас здесь, под дубом.
– Катя, очнись. Просто очнись, да?
– Нет!
Мы и ушли. По дороге домой Вася завернул в лавочку за хлебом и, убирая в карман сдачу, едва не налетел на плотного нарядного господина, заступившего ему дорогу.
– Привет. Не пора ли познакомиться?
– Бисмарк, – непроизвольно сказал Вася, делая шаг назад.
– Он самый. Вижу, мою персону успели обсудить.
– Я не то хотел сказать —
– Разумеется, то. Ах, дети, дети. Что за игры. Боялись, что я обижу вашу подружку? Следовало понять, что мои интересы лежат в другом направлении.
«Вася, молчи. Пусть сам говорит».
– Я так и понял. Чего надо?
– Хотел пригласить на прогулку по рекам и каналам. Приятная компания, отличные напитки…
Вася круто развернулся и пошёл прочь.
– Не прощаюсь! – крикнул Бисмарк. Почудилось или нет, но было слышно, как он тихо смеётся.
Я никогда не видел живых революционеров в их, так сказать, естественном milieu. (Тихомиров не в счёт, хотя его-то как раз мне всегда было нетрудно представить с бомбой в кармане.) Я не посещал судебные процессы. (Ноги моей там не было!) Меня выслеживали, но я не замечал. Я жил с убийцами Александра Второго в одном городе – да мало ли убийц всегда было и есть среди людей, с которыми мы ходим по одним и тем же улицам и даже в одно и то же время, – и они были для меня существами из другого мира, если существовали вообще. Но ведь и они смотрели, не видя, видя в лучшем случае куклу с ярлычком «офицер», «сановник» (а мои тогда куклы? «нигилист», «студент»…).
Вася меж тем бушевал.
«И вот этот гадёныш топал за нами всю дорогу и никто ухом не повёл! Не оглянулись ни разу!»
«Естественно. Кому из вас приходило в голову, что за ним могут следить?»
«Должно было прийти, раз уж впутались! Конспираторы! Ну Шаховская, удружила! И вы такой, задним числом умный. Могли бы, Константин Петрович, подсказать!»