Когда возвращается радуга. Книга 2 - стр. 38
Генрих помотал головой.
– Бр-р-р… Ближе к делу, сударыня, и не пытайтесь меня запутать.
– Ах, простите, сир. Дело в том, что граф, несмотря на обещание, всё ещё не усыновил Франциска. Понимаете? И не из-за того, что передумал, нет! Прошение об усыновлении подано вам, государь, и ещё полгода назад, но вы никак его не подпишете. Мой мальчик пока что пасынок, а, став, приёмным сыном, он будет вписан в завещание в совсем ином статусе! Я – мать, сир, у меня единственное дитя, и теперь уже вряд ли родится ещё одно… Ну, вы понимаете, от немолодого мужа это не всегда возможно… Я всего лишь хочу позаботиться о своём ребёнке.
В задумчивости король потеребил бородку.
– Что-то припоминаю.
Черканул пару слов в раскрытой тетради.
– Если ваше прошение по какой-то причине задержалось в моих бумагах, его завтра же отыщут, и я его подпишу. Вы удовлетворены?
– О, Ваше Величество!
Радость, озарившая лицо просительницы, казалась столь искренней, что сердце короля едва не дрогнуло. Но закаменело при следующих словах:
– А что, если всё же…
Генрих сурово свёл брови.
– Не злоупотребляйте моим терпением, сударыня. Вы опять хотите намекнуть о возможной кончине мужа? Я не желаю более о том слушать.
Анжелика дю Камю скорбно вздохнула.
– Но все мы смертны, государь. Я – мать…
– Да, да, представьте, я это помню и отношусь с пониманием. Что ещё вас тревожит?
– О, я всей душой прошу у Всевышнего, чтобы мой супруг прожил в здравии и достатке множество лет; но вдруг злой рок отнимет его, пока Франциск не достигнет совершеннолетия и не сможет вступить во владение наследством? Поймите правильно, сир, я сама, трижды вдова, успела натерпеться от собственного бесправия, когда налетевшие родственники покойных мужей, выставив против меня самых подкованных Законом стряпчих, оставляли нас с сыном без гроша; я всего лишь хочу…
Она медленно опустилась на колени и преклонила голову.
– …защититься, сир. Быть уверенной в обеспеченном будущем, каким бы оно для нас с сыном ни сложилось. Разве это преступление? Умоляю, государь, не думайте обо мне дурно.
Вздохнув, Генрих предложил даме руку, помогая подняться.
– Слушаю вас, сударыня.
Она с благодарностью пыталась перехватить его ладонь, дабы поцеловать, но король не дался.
– Незачем, незачем, уверяю. Вдруг я ещё откажу? В чём заключается ваша просьба?
Он прекрасно осознавал, что вся эта игра ведётся ради какой-то определённой цели, ещё не озвученной.
– Сир, согласно закону, в случае, если наследник земель и имущества несовершеннолетний, вами назначается опекун, который берёт на себя управление делами до того времени, как наследнику исполнится двадцать один год.
Гм. Похоже, вот оно, главное.
– Прошу вас, назначьте таким опекуном графа де Камилле!
Вот и прозвучало давно пестуемое. Заветное.
– Он до сих пор сохранил ко мне доброе отношение…
Король повертел в руках карандаш.
-… и не верит глупым и страшным сплетням обо мне. Он не даст нас в обиду! Разумеется, сир, я говорю лишь о том случае, если злой рок прервёт жизнь моего мужа раньше, намного раньше, чем я…
«…чем я рассчитываю», – мысленно довершил за неё король. И придал физиономии самое благостное выражение.
– Что ж…
Повисла долгая пауза. Его величество якобы размышлял. Затем благосклонно кивнул.
– Ваши мотивы понятны, сударыня. Более того – я принял их близко к сердцу. А потому вот вам моё королевское слово: в случае, если вы с сыном осиротеете до его совершеннолетия – опекуном вашего семейства я назначу…