Когда ты стал свободным - стр. 4

Нахмурившись, сразу предположила, что этот стикер с таким же цветом как у меня, принадлежит Союну. И эти слова. Возможно это строчка из его новой, еще неизвестной, песни. Выглядит как заметка наспех.

В прошлом, в Японии три года назад, мне довелось посмотреть трансляцию концерта этой группы. Это было их первое мировое турне с концептом дебютного альбома «Black Hole» в две тысячи двадцать втором году. Сам концепт звучал так: «Свет, который выживает в темноте». Это было сочетание меланхоличных текстов с энергичными битами.

Что ж, кажется, Союну точно придется вновь говорить со мной: он будет искать свой стикер, а найдет мой. Представляю его лицо, когда он прочтет там: «Не забыть разложить папки пациентов по алфавиту за текущий месяц».

…

[Союн]

Машина мягко покачивалась на поворотах, а я смотрел в затемненное стекло, где отражалось мое лицо – точнее, то, что от него осталось: маска, кепка, тени под глазами. Хёнсу-ссы, мой менеджер, нервно постукивал пальцем по планшету.

Опять эти мемы с моим лицом… «Союн сегодня грустный, давайте обнимем!» – боже, да когда это закончится, – подумал я, закрывая глаза. В ушах звенела вчерашняя репетиция.

– Тридцать минут, не больше, – прошипел Хёнсу, не отрываясь от экрана. – И никаких разговоров с персоналом. Ты – призрак, понял?

Я кивнул, поправляя маску. Призрак. Точно. Иногда мне кажется, что я и правда умер года три назад, когда подписал контракт.

Клиника пахла как все больницы – антисептиком и одиночеством. Я оказался сбит столку, когда администратор в белом халате увидела меня. Ее взгляд – такой, будто она меня узнала. Хорошо, что не подала вида.

Обернулся. Совсем юная работница за стойкой, что врезалась в меня, куда-то стремительно убегает. В нашем столкновении ее рука на миг коснулась моей – теплая, живая. Моя маска съехала, и она увидела мое лицо. В отличие от моего на ее – ни намека на макияж. Просто… человек.

– Ой! Простите, я… – она заморгала, и я понял – не узнала. Или, все же…

«Боже… Как? Что за глупая ситуация» – в голове смешались досада и страх.

– Это я не посмотрел, – пробормотал я, подавая руку распластавшейся на полу девушке.

Внезапно услышал голос за спиной:

– Пак Союн-сси? Я доктор Юн Юна. Добрый день. Пройдемте со мной.

Уже позднее сев в машину и предчувствуя неладное, я вспомнил, что мой стикер, который наспех был засунут в карман толстовки перед поездкой в клинику – такого же цвета, как у той девушки. Достав его, развернул и прочел: «Не забыть разложить папки пациентов по алфавиту за текущий месяц».

Нервно усмехнулся. Мои худшие опасения оправдались. Буду хранить эту бумажку, отдам при возможности.

– Что это у тебя? – Хёнсу-ссы прищурился, заметив мой жест.

– Пустяки, – резко одернул я, чувствуя, как лицо жжет от вранья.

– Все-то у тебя «пустяки», – не угомонился тот. Я только благоразумно промолчал.

За окном промелькало здание клиники. Вспомнил, как девушка смотрела на меня: не влюбленно, не жалостливо – с досадой, будто я разбил ее любимую чашку.

Кажется, ее имя – Юн Мия, то, что я успел прочесть на бейджике. Значит ли это, что она с доктором очень близкие родственницы? Хотя, не сильно-то они и похожи.

После ухода Союна сестра меня отчитала по полной. Сперва на работе, затем еще и дома вечером. Не выдержав натиска Юны, я заперлась в ванной комнате.