Когда рассется туман. Книга 2 - стр. 9
В первый раз за всё время пребывания в этом заведении у меня сжимается сердце, когда он начинает рассказывать…
***
– Какого хрена, Ярик!
Я вздрагиваю, когда слышу голос Паши, и резко открываю глаза. Бросаю взгляд на циферблат наручных часов, пытаясь сообразить, который час. В глазах двоится от изрядной порции виски, которым успел меня напоить этот засранец. Кажется, я задремал в машине, пока ждал своего закадычного друга. Протираю глаза и фокусируюсь на его гневном лице. Паша стоит, широко открыв дверь моего автомобиля, в котором я нашёл пристанище на ближайший час, чтобы скрыться от чужих глаз и той суматохи, которая началась в баре.
– Ты можешь так не орать? – растягивая слова, произношу я.
– Ты нажрался! – восклицает Паша, будто я сам не в состоянии это понять.
– Спасибо, что подсказал, – мямлю, пытаясь принять удобную позу. Задница затекла от неудобного сидячего положения. – А то я сижу и не знаю, что со мной происходит. Почему мир вращается вокруг с такой бешеной скоростью?
– Может, освободишь место трезвому водителю? Ты ведь для этого вытащил меня из объятий любимой женщины? Вы с Катей – два сапога пара! Вовремя зовёте на помощь!
– Круто, когда рядом есть любимая женщина, Паш. Могу поменяться с тобой местами. Можешь напиваться хоть каждый день и звонить, чтобы я тебя забрал. Я готов, если это вернёт мне Катю!
– Прости… – Он немного зажимается, когда понимает, что сказал лишнее.
– Ничего страшного, – говорю я, вываливаясь из машины и держась за его плечо. – Ты в этом не виноват.
Он по-дружески похлопывает меня по спине. Ощущение, будто асфальт поднялся на полметра выше обычного, пока я спал. Я неловко задираю ноги, чтобы не запнуться, а Паша помогает мне обогнуть машину и сесть на пассажирское сиденье. Когда дело сделано, я откидываюсь на подголовник и закрываю глаза, чтобы унять головокружение. Это ни черта не помогает.
– Мне Софа раз десять звонила. У вас сегодня семейный ужин, и ты опаздываешь уже на целый час, – говорит Паша, ловко запрыгивая на сиденье рядом. Ещё одна причина, по которой я не люблю выпивать: ты теряешь контроль над своим телом, превращаясь в тряпку. Я завидую Пашиной ловкости восьмидесятого уровня в данный момент.
– Твою мать! Семейный ужин! – хлопаю себя по колену, но этот жест больше похож на смахивание пылинки с брюк.
– Только не говори, что ты собрался в таком виде появиться на пороге папиного дома!
– Я действительно так плохо выгляжу? – искренне удивляюсь я.
Паша окидывает меня презрительным взглядом.
– Очень плохо… Я бы сказал – скверно… Омерзительно… – без тени сомнения перечисляет он мои “достоинства”.
Я откидываю козырёк и открываю зеркало, вглядываясь в своё лицо. Провожу ладонью по щеке, покрытой щетиной. Она грубо скребёт мою ладонь.
– Да брось! Я – красавчик! Подумаешь, глаза немного красноватые, – фыркаю я, ухмыляясь. – А вообще мне по барабану, что подумает обо мне папочка. Поехали!
– Смотри сам. Если что, я тебя предупреждал!
– Не будь занудой, Паш. Газуй!
Паша срывается с места, и меня, словно кисель, размазывает по сидению.
– Расскажешь, что ты делал в баре, кроме того, что напивался в дрова? Ты же не просто так туда пошёл?
– Катя рассказала бармену нашу историю любви, – расплываюсь я в улыбке, стараясь держать равновесие на поворотах.