Когда начнутся дожди - стр. 6
Может быть, нужно как-то дать знать о своем присутствии? Вежливо кашлянуть? Позвать кого-нибудь? Она вытерла вспотевшие ладони о брюки и опустила на пол сумку с тяжелым фотографическим оборудованием, но, поколебавшись секунду, снова подняла ее. Волосы Элизы были собраны в узел на затылке, а одета она была в затрапезные брюки цвета хаки и белую блузку, которая с утра была свежей, но теперь висела унылым мешком. Ее внешний вид только лишний раз доказывал, что ей здесь не место. Нет, ей никогда не стать своей в этом мире великолепных цветов и узоров. Бо́льшую часть жизни Элиза лишь притворялась, будто вписывается в компанию: болтала о пустяках, изображала интерес к людям, которые ей несимпатичны. Она очень старалась ничем не выделяться среди других девочек, а потом – женщин. И все же ощущение собственной чужеродности не покинуло ее даже после свадьбы с Оливером.
За голубой комнатой виднелась ярко-оранжевая. Лучи солнца лились внутрь через маленькое прямоугольное окошко и подсвечивали кружившиеся в воздухе пылинки. А дальше Элиза заметила угол еще одной комнаты, на этот раз с насыщенными красными стенами. А еще дальше – украшенные резьбой стены зенаны. Элиза знала, что долгое время в зенану правителей Раджпутаны допускали только тех, в чьих жилах течет княжеская кровь. Клиффорд объяснил ей, что зенана – он называл ее гаремом – место тайн и интриг. Там царят коварство, сплетни и разнузданный эротизм, утверждал он. Все обитательницы зенаны обучены «шестнадцати искусствам быть женщинами». Это место – гнездо разнузданности и разврата, и остается им, даже несмотря на присутствие местного духовенства. А может быть, благодаря ему, прибавил Клиффорд и подмигнул. Предшественники Клиффорда, британские чиновники, всячески пытались искоренить самые нездоровые сексуальные практики в зенане.
Элиза задумалась: что же это за шестнадцать искусств такие? Будь она им обучена, возможно, ее брак был бы счастливее. Но, вспомнив, какой одинокой оставалась она, выйдя замуж за Оливера, Элиза фыркнула при одной только мысли об этом.
Из красной комнаты доносился приторный запах восточных благовоний. Элиза уловила аромат корицы и, кажется, имбиря, а еще чего-то одурманивающе сладкого. Это благоухание только подтверждало все, что Элиза слышала про зенану. Она почувствовала себя как в ловушке. До чего же ей хотелось подойти к окну, отдернуть белые занавески, колыхавшиеся на ветру, высунуться наружу и глотнуть свежего воздуха.
От тяжести у Элизы заныли руки, и она наклонилась, чтобы поставить свой увесистый багаж на ковер. На этот раз она отнесла его к стене, туда, где на мраморной колонне стояла лампа в форме павлина. При звуке низкого кашля Элиза вскинула голову и торопливо выпрямилась, убирая с лица пряди волос, которые не сумели сдержать тщательно распределенные по голове шпильки. Густые, длинные вьющиеся волосы Элизы были ужасно непослушными, и она всю жизнь с ними боролась.
При виде вырисовывавшегося на фоне окна силуэта очень высокого мужчины Элизу охватила тревога, но она постаралась взять себя в руки.
– Вы британка? – спросил мужчина.
Элиза уставилась на него во все глаза. Она не ожидала услышать такую безупречную английскую речь.
Мужчина шагнул вперед, и луч света упал ему на лицо. Мужчина был индийцем и выглядел очень сильным. Его одежду покрывала красная и рыжая пыль, а на локте правой руки у него сидела крупная птица с капюшоном на голове.