Когда на небе нет звёзд - стр. 21

Женщина улыбнулась ему, а потом забрала со стола все документы и вышла из кабинета.

Марк подошёл к столу и, увидев коричневое пятно, посаженное ровно посередине, между столом и колёсиками кресла, сощурился, запустив за спину руку, второй раз за день.

– Как… – Хотел задать вопрос Марк, но Мэр продолжил за него: – Как я умудрился пролить туда кофе?

Уборщик, глупо улыбаясь, кивнул.

– Я специально. – Сказал мэр.

Марку потребовалось десять секунд, что-бы понять слова мэра.

– И к чему эти сложности? – Спросил он тихо.

– Она – Мэр показал большим пальцем на дверь, подразумевая Лину. – может снова сюда зайти ещё, что-нибудь подписать.

– А дверь не запереть?

– Зачем? Зачем, интересно, мэру запираться в своём кабинете с уборщиком? Чем таким они могут заниматься, что требует конфиденциальности?

Марк невольно улыбнулся: – Ты о таком думаешь?

– Она будет об этом думать.

– Почему вообще… – Марк не унимался.

– Почему днём, когда в больнице ещё полно персонала? Не знаю… Может, у меня сегодня особое настроение? Ты ведь не против?

– Нет.

Мэр отъехал от стола на несколько сантиметров и развернулся в кресле лицом к Марку: – Тогда заныривай. Только захвати щётку и мыло.

– Думаешь, Лина станет проверять, если у меня щётка, если зайдёт?

– Как говориться… кто-то там в мелочах…

– Дьявол. – Глухо сказал Марк.

– Точно. – Мэр подмигнул ему. – К тому же потом, ты всё равно будешь здесь всё оттирать… Не забудь закрыть глаза.

Седьмая глава

Мир

Я в больнице. Уже восьмой день. Брожу по длинному коридору, на третьем этаже. Когда дойду до двери, что ведёт на лестничный пролёт, поверну назад, и буду шагать пока не достигну окна в конце коридора, что выходит на трассу. Потом снова поверну. Я занимаюсь этим уже второй час подряд. Это весело, если не переставать внушать себе, что это весело.

В коридоре много людей. Сидят на кожаных лавочках. Кто книгу читает, кто газету. Есть те, что просто смотрят в одну точку.

Не знаю, это влияние больницы или погоды. Может, пациентов сюда подселили, как на подбор, с тяжёлым кризисом личности, натолкнувшем их на заключение, что в жизни нет никакого смысла. Я заметил, что лица у всех какие-то обречённые, безучастные (может, и у меня такое же, не знаю). Как будто ни одна женщина и ни один мужчина здесь, не верит в то, что их когда-нибудь выпишут из больницы, да и всё равно им на это.

Когда я поделился своей теорией с мамой (она иногда заходит, сидит у моей кровати и говорит о каких-нибудь отстранённых вещах), она её забраковала; сказала, что все здесь нормальные, бодрые и весёлые. А обречённость их лицам, я придумал сам из-за безделья и плохого настроения. Не знаю теперь, что и думать. Мама редко меня обманывает.

Высокий старик, через которого я проходил уже пять раз, кажется, готовится как следует наорать на меня. У него грозный вид. Виной этому шрам на переносице. Размышления о том, как старик этот шрам заработал – одно из моих главных здесь занятий. Всё боюсь, что какой-нибудь санитар взболтнёт мне, что это за шрам и как он появился, и страшная тайна рассеится. Тогда из увлечений останутся только коридор и окно.

Я гадал, может ли быть ещё скучнее? Второй этому удивился. «Ты ходишь, пялишься в окно, ведёшь длинные монологи ни о чём» Сказал он мне «И в целом, попусту тратишь своё время. Чем это отличается от твоего обычного времяпрепровождения?». Разозлился ли я? Да, но не на Второго а, скорее на себя, потому что не смог ответить ничего остроумного. А прошу его. Оставить меня в покое.