Код лихорадки - стр. 16
Томас кивнул:
– Сказал…
– Знаю. Звучит ужасно. Вживить в голову какую-то штуку. – Она снова улыбнулась. – Но ты ведь доверяешь мне немного, да?
Томас снова кивнул.
– Для всех и для тебя самого так будет лучше. Теперь мы сможем намного быстрее измерять активность в твоей зоне поражения. И кровь так часто брать не придется. Данные будут к нам поступать в реальном времени. Поверь, ты и сам порадуешься.
Томас ничего не сказал. И не сказал бы, если бы мог говорить нормально. Ее слова звучали разумно. Почти. Но почему Минхо и Тереза сопротивлялись? Может, у них операция не так гладко прошла?
Доктор Пейдж встала и похлопала Томаса по руке:
– А теперь, молодой человек, пора снова уплыть в сладкую дрему. Дня два ты будешь много спать. Так что отдыхай. – Она направилась к двери, но потом вернулась, наклонилась к Томасу и прошептала что-то ему на ухо. Он уже засыпал, поэтому различил только два слова: «сюрприз» и «особенный».
Затем он услышал ее шаги и звук мягко закрывшейся двери.
Глава 9
Дата: 224.10.07 Время: 12.43
Голова и впрямь зажила очень быстро. Вскоре Томас вернулся в свою комнату и снова ходил на занятия, будто ничего не изменилось. Ни Терезу, ни Минхо, ни мальчика по имени Ньют он больше не видел. Других детей тоже. Временами, идя на уроки, он слышал где-то вдалеке детские голоса. Значит, остальные дети общаются друг с другом, причем часто. А он-то почему все время один? Когда ему наконец разрешат пойти к ним?
Томас размышлял об этом каждый день. Может, это часть эксперимента? Просто кого-то держат поодиночке, а кого-то вместе? А потом поменяют местами?
Об операции напоминал только небольшой рубец над ухом, волосы на том месте уже отросли. Скоро и шрама не будет. Иногда глубоко в черепе возникала отдающая эхом боль, будто кто-то залез в голову и возится там. Каждый раз, когда он спрашивал доктора Пейдж или ее ассистентов об имплантате, они отвечали, что он анализирует процессы в организме, и сразу же переводили разговор на то, что теперь не надо так часто проходить тесты.
Доктор Пейдж постоянно уверяла его, что для изоляции пока что есть веские причины, о нем заботятся, его хотят обезопасить. Внешний мир – ужасное место. Там радиация и повсюду шизы. Еще она говорила, что им нужно получше изучить вирус до того, как Томас станет общаться с другими детьми, что у него особый случай – а какой, не объясняла. Зато она часто приносила ему книги и игровую приставку, так что сомневаться в ее доброте не приходилось, а значит, и насчет всего остального она не обманывала. Благодаря ей Томасу было легче мириться со странной жизнью, которую он вел.
Однажды утром он проснулся с мучительной головной болью, все вокруг плыло. Прежде такого не было. Пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы заставить себя встать с кровати и заняться обычными утренними делами. В обед он вздремнул, но, наверное, совсем недолго – в дверь постучали. Томас вскочил, испугавшись, что проспал урок. От резкого движения голова снова разболелась.
За дверью, к его разочарованию, стоял доктор Левитт. Свет от коридорных ламп отражался в его лысине.
– Ой, – невольно вырвалось у Томаса.
– Привет, молодой человек, – ответил Левитт как всегда нарочито весело. – Сегодня тебя ждет большой сюрприз. Тебе понравится.
На Томаса внезапно накатила дурнота – у него возникло стойкое ощущение, что он уже слышал эти слова раньше. Может, сон еще не кончился?