Кочубей - стр. 24

На крыльце, заняв его почти целиком, сидели черкесы. Они разостлали бурки и сидели в косматых шапках и черкесках, тихо перебрасываясь словами. Охрана Кочубея состояла в большинстве из адыгейцев. Клокочущий, гортанный язык адыгейцев несколько отличался от языка предгорных черкесов, но комиссар, знавший язык черкесов, свободно разбирал их речь. Разговор заинтересовал комиссара. Часто упоминались Ленин и родовитый князь адыгейцев генерал-майор Султан-Клык-Гирей-Шахам, известный комиссару как инициатор восстания против Советов и организатор горских полков для белого командования.

Кандыбин опустился на завалинку.

– Султан-Гирей зовет нас, – убеждал приглушенный голос. – Ночами приходил к нему пророк. Он сказал: «Ханоко, алла поручил тебе газават-зао8, так скажи всем правоверным…»

– Скажи, Мусса, – перебил его второй адыгеец лукавым голосом, – Султан-Гирей обещал посадить тебя за свой стол? Молчишь, Мусса?!

– А красный пши9 Кочубей сажает нас за свой стол, как равных, – цокнув языком, заключил третий.

Комиссар узнал черкеса по голосу. Это был Айса, друг Ахмета.

– Султан-Гирей каждому обещал по косяку кобылиц, отару баранов, – продолжал Мусса. – Утро и вечер мы будем пить бузу и айран. На клинках мастера вырежут слова пророка, и золото на шашках будет из Теберды и Бадука. В сакле запоют семь жен, не меньше…

– Так журчит река Джиганас, и очень захочется тебе поспать на ее берегу, потому что она ласковая. Заснешь ты, а в горах прошли дожди, но ты их не видишь и спишь. И не знаешь ты, что идет с гор вода, как табун кобылиц, и тащит камни больше тебя, Мусса, в два раза. Налетит вода, разобьет тебя и выбросит в ущелье Кубани. Так поступает ласковый Джиганас со спящим, – заметил черкес, очевидно, житель предгорья, так как знал о проделках реки Джиганас.

– Ханоко добрый, он хочет все отдать нам. Пусть уйдет ханоко Султан-Гирей, мы возьмем его добро сами, – сказал Айса, и все засмеялись.

– Мусса передал то, что слышал, – уклончиво произнес Мусса и, помолчав, добавил: – Может, он злой, ханоко, может – добрый… откуда знает Мусса?..

– Черкесский народ еще не имел добра и правды от Гирея. Черкесский народ может просить его: «Иди, ханоко, умри, а потом мы тебя полюбим», – сказал черкес, говоривший о Джиганасе.

Собеседники одобрительно зашумели. Скрипнула дверь. Из дома упал свет. Комиссар приподнялся. Кочубей? Нет, Ахмет. Комиссар опустился на завалинку и начал свертывать папироску. Он крякнул, зажег спичку, прикурил и держал спичку, пока она не догорела и не прижгла ему пальцы. Черкесы, не обратив на комиссара внимания, все разом заговорили с Ахметом.

Ахмет остановил галдеж:

– Одна половина сердца там, другая половина сердца здесь, одно ухо кричит, другое пищит, как можно понять? Говори ты, Айса.

Айса говорил быстро и отрывисто, иногда прерываемый возгласами Муссы.

– Кто мог знать, что ты, Мусса, из аула Улляп, глупый, как барашка, – выслушав Айсу, сказал Ахмет и решительно заявил: – Газават-зао ведет великий пши Кочубей, а пши Кочубей идет по законам Ленина. Понял, глупый Мусса из аула Улляп?

– Кто такое Ленин? – процедил Мусса.

Ахмет вспылил:

– Ленин родился от солнца и луны. Ленин рода курейшипов, и все знают это, а откуда Султан-Гирей – никто не знает.

– Ханоко из рода курейшипов, а курейшипы – род пророка, – раздраженно сказал Мусса.