Княжья травница - 3. Заложница первой жизни - стр. 29

— А ты откуда? — я приподнялась на локте, с любопытством глядя на неё. Лидия улыбнулась мягко:

— Псковская губерния, город Великие Луки. Урождённая графиня Баранова я. Вышла замуж за князя Алексея Михайловича Черкесова, да не сложилось… Видишь, куда попала.

— Год, какой год?

— Тысяча восемьсот восемьдесят третий от рождества христова.

— Девятнадцатый век, — пробормотала. — Да, трудно… Но я из двадцать первого века, а Геля из двадцатого. Мы знаем много других вещей, мы обладаем другими знаниями.

— Кто такая Геля? — любопытно спросила Лидия.

Я вздохнула. Да, надо рассказать всё. Надо поделиться с ней тем, что с нами происходит. Села на кровати, невзирая на противостояние её светлости. Сказала:

— Не пугайся, я в порядке. Всё камень. Посмотри.

Я вынула из-под платья кулон — осколок первой жизни. Он был снова молочно-белым, и Лидия удивлённо подняла брови. Рука её полезла под свою рубашку, и я увидела точно такой же камень, как у меня, только прозрачно-голубой.

— Осколок первой жизни, — протянула я с улыбкой. — Значит, ты тоже избранная.

— Как ты сказала? — удивилась Лидия. — Какой такой осколок? Первая жизнь — это что?

— Ты не знаешь?

Она покачала головой. Я завозилась, чтобы встать, и Лидия придержала меня:

— Куда же ты?

— Да в порядке я, — сказала с недовольством. — Постой. Хочу спросить, что вы знаете тут. Кто вас сюда привёл, как вы устроились?

— Цыганка меня принесла, когда я больная лежала. Просто сказала глаза закрыть, а потом я тут…

— Это и есть первая жизнь. Понимаешь? Представительница первой жизни. Цыганка всех сюда привела.

Я начала с самого начала. Рассказала Лидии про электричку, цыганку с камнем, про Златоград и ведьму, про хозяина леса и про русалок. А потом и про исход, и как мне камень открыл двери древнего змеиного города… Рассказ занял почти час, но зато я окончательно пришла в себя и смогла встать. Лидия поддержала меня под руку, вывела на свежий воздух. И там меня встретили гулом.

Люди собрались возле шалаша, глядя настороженно, но уже почти доброжелательно. Гудели, переговариваясь между собой, толкали друг дружку локтями. Ратмир с Тишилом пробрались сквозь плотное кольцо оцепления, и муж озабоченно спросил:

— Ну как? Ожила? Пора и домой собираться?

— Я не долечила Лидию, — ответила ему.

— Здесь небезопасно, — добавил десятник. — Не нравятся мне они все…

— Не страшись, добрый человек, — кротко сказала её светлость. — Никто не причинит вам вреда, я клянусь. А моё слово здесь закон.

— Лидия, вы живёте из рук вон плохо, — прищурилась я. — Нужно наладить практически всё.

— Мы не жалуемся.

— А тут и жаловаться не нужно! — отрезала я. Оглядела плохо одетых людей с землистыми лицами, покачала головой. Одна из женщин подобралась бочком и протянула мне Ярика, запелёнатого в какие-то старые тряпки. Я взяла сына, улыбнувшись его кормилице, и снова повернулась к Лидии: — Ты же понимаешь, что так жить нельзя.

— Нам ничего не дали, мы выживаем с тем, что есть, — печально понурилась графиня. Я приобняла её за плечи:

— Милая, не беспокойся, мы поможем вам. Ведь нам вместе выживать здесь!

— Руда, ты представляешь себе, сколько тут потребуется… — начал было Ратмир, но я повысила тон:

— Сколько потребуется, столько и поможем. Всё, закончим бессмысленные разговоры. Моки!

Индеец подошёл, проскользнув между автохтонов. Я улыбнулась ему: