Княжья травница - 3. Заложница первой жизни - стр. 2
Зелёный рентген показал отсутствие переломов. И слава богу, потому что с переломом можно провозиться долго. Я принялась наглаживать лапу зверя, совершенно не думая о той опасности, которую он представлял. Вот связки, их надо вылечить. Вот мышцы, их надо срастить. Вот кость, её надо укрепить.
Волк снова раскрыл пасть, вывалив язык, и сообщил:
— Не болит.
— Я рада, — откликнулась рассеянно, потому что сын снова начал возиться и кряхтеть. Уж насколько он был спокойным ребёнком, но физиология есть физиология. Промочил пелёнки, и платье заодно… Надо домой. Но мышцы лапы ещё отдавали оранжевым, и я не могла бросить волка с такой конечностью. — Лежи смирно.
— Ты другая.
— В смысле?
— Другая, не как те люди.
— Какие люди? — всё ещё рассеянно спросила, поглаживая лапу и сращивая разорванные волокна.
Волк не ответил.
А меня будто током ударило.
Другие люди!
С момента, когда мы тесной компанией оказались в этой дикой местности, состоявшей из леса, каменистой равнины, пересечённой неширокой рекой, и огромного луга, людей не видели. Здесь было царство диких зверей и птиц, непуганых косуль, быстроногих зайцев и жирных тетёрок. Терем, в котором мы жили, я сочла утешительным подарком первой жизни, чтобы не начинать уж совсем с ничего. Долгими ночами, когда я кормила сына, глядя в окно на звёздное небо, я думала, что нас забросили в мир, где нет людей вообще. И ужасалась.
Это очень страшно — одиночество!
И вдруг такое откровение от волка.
Я отпустила его лапу и откинулась спиной к стволу дерева. Закрыла глаза, вздохнула, чтобы успокоиться. Мы не одни во вселенной, ура! Надо сказать мужикам, пусть ищут следы, где могут жить наши соседи…
Лютик чихнул рядом:
— Хозяйка, нам бы вернуться домой… Что-то мне тут не нравится.
— Что, опять великие беды? — спросила я с иронией. — Куда уж ещё больше?
Волк принюхался, повёл носом и вдруг вскочил, отбежал на несколько шагов, осторожно наступая на недавно раненую лапу. Она явно больше не болела, потому что волк фыркнул удивлённо и нервно зевнул:
— Благодарю тебя. Побегу, там люди!
— Беги, — махнула я рукой и тоже поднялась с земли. Спросила у Лютика: — Ты чуешь людей?
— Нет, — признался он, поведя носом по сторонам. — Зайца чую, косулю… Недалеко большие птицы… Людей не чую.
— Ладно, может, волк ошибся, — пожала плечами я и заглянула в свою сумку. Надо и правда домой, травы набрала достаточно, надо сына перепеленать и покормить…
Но было не суждено.
Они окружили нас так стремительно, что я даже опомниться не успела и только схватила Лютика за шкирку, чтобы он не налетел на чужаков и не был убит копьём или кинжалом. А в меня именно копьём и ткнули, спросили:
— Кто?
— Откуда зачем, — вспомнила я отчего очень старый фильм и нервно рассмеялась. Люди смотрели враждебно. Были они бородаты и суровы, сплошь всё мужчины от двадцати до тридцати, одетые в домотканое, в плетёные навроде лаптей сапоги и в шкуры. Волчьи, лисьи… Вот кто убил волчицу!
— Кто ты? — грозно буркнул их вожак, самый старший в группе из семи человек. Острие копья поднялось к моей груди, и я инстинктивно повернулась боком, защищая сына. Другой воин — мальчишка совсем ещё — воскликнул:
— Ребёнок! У неё ребёнок!
— Священная мать! — вожак отступил и убрал копьё. Я подняла брови. Ничего себе заявочки! Мать-то да, но священная? С какого перепугу? Хотя…