Княжна Дубровина - стр. 25
Анюта пребывала в самом приятном расположении духа: она ни с кем не спорила, неслась то впереди всех, то сворачивала в стороны, то забегала назад, распевала, как жаворонок по весне, и легкостью и быстротой своих движений напоминала птичку, порхающую в голубом небе в светлый солнечный день. Она чувствовала в этот вечер особенное влечение к Мите, который своим чтением заворожил ее. Взявши его за руку, она и ласковыми словами, и шутками заставляла его, почти против воли, бежать с ней взапуски по тому самому песчаному полю, по которому так лениво, ворча и сетуя, шла она утром. Теперь она была возбуждена и не чувствовала усталости.
Ей казалось, что она пробе́гала бы так всю ночь без устали. Не одно замечание сделала ей Маша, когда они вышли на улицы города, прося ее идти чинно и говорить потише. Когда Анюта воодушевлялась, ее трудно было унять и заставить вести себя разумно.
– Края не знает, – говорил о ней Митя, когда сердился на нее.
– Ах, как я счастлива! – воскликнула Анюта, всходя на крыльцо своего домика. – И скажу вам, мне было так весело, так весело, что я никогда не забуду нынешнего дня! Вот мы и дома! И как хорошо дома! Право, я так счастлива, что ничего на свете не желаю.
И Анюта бросилась в покойное кресло, стоявшее у окна.
– Даже и богатства не желаешь, – сказала Маша, посмеиваясь над ней.
– Даже и богатства, – отвечала Анюта, тоже смеясь, – но только нынче, а завтра, разумеется, пожелаю, непременно пожелаю.
– Да, тебе всегда надо поставить на своем, – сказала Маша, – это нам не новость, но вот что я скажу тебе…
Маша вдруг замолчала, увидев в дверях мужа. Его лицо испугало ее. Он вошел в дом веселый и спокойный, а теперь стоял в дверях гостиной бледный и смущенный.
– Что с тобой? – воскликнула испуганная Маша.
– Поди сюда, – сказал он взволнованным голосом и пошел в свой кабинет, куда за ним последовала Маша. Она вошла, и он запер дверь за собой.
– Что случилось? – спросила Анюта у сестер.
– Что-то случилось! – глубокомысленно произнесла Лида со своим простодушием, всегда возбуждавшим общий дружный смех.
– Умна! Нечего сказать! – воскликнула резко Анюта. – Угадала, очевидно, что случилось что-то, но что?
– Маша придет сейчас и нам все скажет, – заметила Агаша.
Но Маша все не приходила, и усталые девочки пошли к себе, сняли свои нарядные платья и стали умываться, готовясь лечь в постель, но не ложились, потому что тревога и любопытство гнали от них сон. Они сидели молча на своих кроватях, ожидая Машу, но Маша не шла. Лида и Лиза улеглись, наконец, и тотчас уснули.
– Пора, кажется, и нам спать, – сказала Агаша.
– Не лягу, ни за что не лягу, я хочу знать, что случилось, – упорствовала Анюта.
В эту минуту послышались шаги Маши, но она вошла не к детям, а в свою, смежную с ними комнату.
Анюта мигом прыгнула туда и, растворив дверь, вошла. Маша стояла у своего столика, лицо ее было смущенно и печально, глаза заплаканы.
– Маша, что с тобой? Маша, что ты, милая! – воскликнула Анюта, забыв мучившее ее любопытство и только горюя о Машиной печали.
Маша, увидав Анюту, порывисто обняла ее, стала целовать и опять заплакала.
– Не могу, папочка не позволил. Оставь меня, Анюта, не приставай, не скажу ни слова. Ты знаешь, я папочкины приказания всегда исполняю. Поди спать.
Анюта медлила.