Княжна для викинга. Книга 2 - стр. 69
– Мне не жаль…Честно говоря, я про него забыл, – признался князь, который, и правда, особенно не думал о сыне Гостомысла, не тревожась за него и не желая ему особых неприятностей. – Я ж не ты, чтоб помнить про какого-то Есения…
– Ну так я и напоминаю! Необходимо его проучить. Нехай послужит назиданием для всех прочих! – Вольна злилась, вспоминая слова Арви. Вместо того чтоб покарать Есения, по вине которого чуть не уронил лица, князь прощает его. – Значит, ты его не казнишь?
– Нет…
– Тогда прикажи отрубить ему руку, чтоб знал, как якшаться с татями! – не унималась Вольна. – Таким образом мы оградим стол Новгорода от этого человека. Хотя я считаю, что пока сын Гостомысла жив – мы в опасности! И наш сын тоже!
– Ты слишком кровожадна…– Рёрик равнодушно снедал свой ужин. И голос Вольны напоминал ему скрежет саранчи, неумолимо пожирающей хлеб в полях. Точно также, как сейчас она, эта восхитительная с виду женщина, грызет его самого.
– Это я-то кровожадна? – возмутилась Вольна. – Это по твоему желанию убили Гостомысла, единственного защитника твоей щуки и ее глупого братца…– напомнила Вольна. И тут же пожалела, что произнесла слово «твоей». Нет, не надо было так говорить. Надо было сказать «той щуки».
– Вот именно…По моему желанию, – кивнул Рёрик. – И теперь я должен приняться и за его детей, по-твоему?..
– Да что с тобой? Не разумею никак…– недоумевала Вольна. Повсеместно только и делали, что рубили руки да сажали на кол. Все слова Рёрика – лишь отговорка, чтоб сохранить Есения для щуки! Вот, почему так важно, чтоб растяпа-княжич хоть как-то поплатился за свои проступки! – Ты что же, так его и отпустишь с миром? Если ты ничего не сделаешь, то все княжество перестанет тебя почитать!
– Угомонись, – зевнул Рёрик, размышляя о том, как он сейчас уляжется спать в тиши. Да, в тиши. Она задует последнюю свечку, а вместе с ней закроет и свой рот.
– Как я могу угомониться после того, что она сотворила?! Из-за нее чуть не пострадал ты! Да все мы могли пострадать!
– Из-за нее я сейчас, напротив, в лучшем положении, чем был прежде, – сообщил вдруг Рёрик, сам удивляясь про себя, как так вышло.
– Это как? – удивилась Вольна, предвкушая новый удар. Он еще хвалит эту бестолочь?!
– Изборск счастлив. Ведь знает, что князь любит его и защищает. Народ благодарен мне за то, что я избавил их от Емельяна. Храм строится, и Новгород славит меня. Все обернулось так, что я даже рад.
– Еще поблагодари ее, – Вольна окончательно утратила спокойствие.
– Не злобствуй, лучше иди сюда ко мне, – Рёрик устало протянул к Вольне руку, желая прекратить недобрую беседу.
– Вот как? Теперь и я тебе понадобилась? – ткнула Вольна. – Я все видела: ты нес ее на руках! Не хочешь объяснить, что это значит?! Я не потерплю…Я предупреждаю!
– Как ты со мной разговариваешь? Я тебе отчетом обязан? – Рёрик отодвинул от себя миску.
– Я предупреждала – или я или она! Ты сказал, что выбираешь меня. И теперь не води меня за нос! – заорала Вольна в гневе. – А если все еще думаешь, что отчетом не обязан, то и от меня не требуй. Вот пойду миловаться с Прохором! Как ты с этой щукой!
– Пойди, – у Рёрика изменилось выражение лица. Этот пример ему не понравился. Что это еще за разговоры. Эти бабы, и правда, окончательно вышли из-под управы. – И посмотрим, чем окончится…– слова Рёрика прозвучали угрожающе.