Книжные Черви - стр. 28
– Блин, ладно, короче. Ты хочешь сказать, что ты и есть тот самый Евгений Онегин из книжки Пушкина, весь такой крутой дворянин, который сначала долго френдзонил бабу, потом она тебя отвергла, а ещё ты убил своего друга на дуэли, так?
– Я мало что понял из ваших слов, но откуда вам известно про дуэль? – При этих словах будто бы мимолётная тень набежала на его лицо, но почти сразу пропала.
– Да что ж такое-то! – Мэл уже почти бесилась.
Тем временем они добрели до памятника Пушкину. Онегин вдруг остановился и внимательно всмотрелся в лицо изваяния.
– Сашка!.. – в изумлении охнул он.
– Ну, ты ещё на колени перед ним упади… – закатила глаза Мэл.
– Я знал его. – Евгений не мог оторвать глаз от памятника.
– Парень, ну что ж ты такой отбитый-то? Как ты мог не знать Пушкина? Это ж гений русской литературы, «наше всё»… – передразнила Мэл Любовь Ильиничну.
– Мы познакомились давно. На балу. Много пили… Что с ним случилось?
– Его застрелили на дуэли.
Евгений помрачнел, и Мэл решила перевести разговор на другую тему.
– Так, я не понимаю, что с тобой происходит, почему ты ведёшь себя, как заигравшийся реконструктор или просто псих, но я благодарна тебе за спасение всё же. Где ты научился так стрелять?
– Я и сам не думал, что так умею. И таких пистолетов я никогда не видел… – Евгений попытался достать из кармана пальто револьвер, чтобы повнимательнее его рассмотреть, но девочка повисла на его руке, понимая, что светить оружием в самом центре Москвы – не самая лучшая идея. – Во снах с нами происходит странное…
– А не снились ли тебе сны, парень, в которых ты понимал, что ты – лишь созданное богом существо, а твой бог – всего лишь человек? – донёсся вдруг до них ироничный голос.
Мэл и Евгений обернулись.
Позади них стояли трое: эффектная женщина в длинном чёрном плаще и шляпке с вуалью, по моде начала двадцатого века, молодой мужчина с очень добрым лицом, одетый в камуфляжную форму и куривший какую-то странную сигарету, похоже, самокрутку, и тот самый молодой человек в кепке и красивом вязаном шарфе, которого девочка видела несколькими часами ранее в метро. Именно ему и принадлежала реплика.
Евгений положил руку на рукоять револьвера и заслонил собой Мэл.
– Эй, приятель, тише. Я смотрю, вы сегодня многое пережили. Мы вам не враги, – продолжил человек в шарфе.
– Что вам надо-то? – подозрительно спросила Мэл.
– Для начала давайте познакомимся, – миролюбиво предложила женщина. – А потом поговорим о жемчужине, которая должна быть при вас.
– Да вы задрали! – не выдержала девочка. – Что за хрень тут происходит?! Почему меня пытаются сегодня убить из-за какой-то жемчужины, почему меня окружают сумасшедшие фрики, что это за розыгрыш?!
– Дитя, – заговорил военный, – и вы, товарищ, видимо, не понимаете, что с вами произошло. В этом нет ничего удивительного, поскольку ситуация действительно непростая и в неё трудно вот так сходу поверить. Вы были втянуты в большую заваруху. Я и мои друзья постараемся всё вам объяснить. Кстати, меня зовут Василий Тёркин.
Но впечатления на слушателей это не произвело. Мэл и Онегин продолжали таращиться на троицу изумлённо и недоверчиво. Тогда женщина в плаще достала из кармана баночку с кремом и принялась мазать им лицо, которое тут же сделалось невидимым. У Онегина непроизвольно дёрнулась рука, как будто он хотел перекреститься, а Мэл в очередной раз выдавила из себя междометие, выражающее глубочайшее удивление.