Книга величиной в жизнь. Связка историко-философических очерков - стр. 13

Погода действительно резко поменялась, и в воздухе чувствовалась приближающаяся гроза. Раскаты грома и ливень мы встретили уже за одним из столиков просторного зала, где, сделав заказ, продолжили свое общение, рассуждая о судьбах государств, народов и самом потрясающем явлении в истории – его величестве случае, способном в одночасье все перевернуть верх дном, спутав все карты на игровом геополитическом столе. Наш диалог затянулся до позднего вечера, выявляя определенные контрапункты – то есть потенциальные вероятности, благодаря которым политические события могут пойти в ту или иную сторону, сложившись в комбинации, влекущие за собой уже необратимые последствия.

– Вот взгляни, что случилось с не чужой для меня Речью Посполитой, – завершая, обратился ко мне воодушевленный интересной беседой Никита Замчинский, – злосчастная Брестская уния погрузила страну в череду казачьих восстаний, и все завершилось полтора столетия спустя мучительными разделами Польши, оказавшейся в тисках между трех империй – Прусской, Австро-венгерской и Российской. С другой стороны, ведь и в унии была логика, поскольку в Речи Посполитой не на шутку испугались Реформации в ее крайней форме – кальвинистской и социнианской, когда семейства многих магнатов и богатых польских шляхтичей становились антитринитариями-социанианами. Справедливая необходимость сопротивления протестантской экспансии и толкнуло польско-литовское государство на унию, за организацией которой уже стояло великое Общество Иисуса, являвшееся по отношению к Речи Посполитой по сути внешней стороной, хотя в его членах и состояли природные поляки. И если проводить дальше логическую линию, то Москва своим возвышением после разрушительного Смутного времени обязана именно этому ордену, а создание в результате его деятельности украинской политической нации оказалось периферийным ответвлением, а отнюдь не магистральным направлением деятельности глобального Общества Иисуса. Вот почему орден был спасен от уничтожения в католическом мире Всероссийской императрицей Екатериной II. Ясно, что великая царица спасала его не из-за гуманитарных и альтруистических убеждений, а в знак благодарности за… Не будь организованной иезуитами Брестской унии, Владислав Ваза спокойно стал бы русским монархом – и тогда польско-лехитская речь вполне могла бы зазвучать на берегах Тихого океана.

Мемориальная доска в честь Петра Скарги, установленная в Кракове городским управлением в 1936 году

Чем дальше полковник Замчинский описывал неосуществившиеся возможности Речи Посполитой, тем мне становилось приятнее от того, что я сам по матери принадлежал роду, происходившему от римско-католического пробста из Клаузена в Тироле и давшему нескольких своих ярких представителей Обществу Иисуса – каноников, теологов и даже профессов ордена. С другой стороны, с большей ясностью складывалась картина бурного и противоречивого XVII-го столетия, собственно, и заложившего основания великой Российской империи.

Все-таки советская религиоведческая, пусть и атеистическая, литература несмотря на определенную идеологическую зацикленность была в высшей степени добросовестной и научной, поскольку заставляла обращать внимание на главных действующих лиц религиозно-политического события, коим и являлась в нашем случае Брестская уния 1596 года. Речь у нас пойдет о выдающемся польском иезуите Петре Скарге, собственно, и организовавшем Брестскую или Берестейскую унию, но мысль которого, совершенная по своей потенции и силе, смогла, на наш взгляд, организовать дальнейшую историю Восточной Европы таким образом, как мы ее знаем сегодня, в том числе и возвышение Московской Руси, а затем Российской империи, что мы вынесли из диалога с полковником Замчинским.