Книга Странных Новых Вещей - стр. 23

– Лучший в каком смысле?

– Лучший проповедник.

– Честно говоря, никогда не считал себя проповедником.

– А кем ты себя считаешь, братан?

Питер трудно сглотнул, в ступоре. Его мозг все еще не оправился от воздействия той же самой жестокой силы, которая растрясла жестянки с колой. Как жаль, что рядом не было Беатрис, уж она бы парировала любые вопросы, разбавив эту сугубо мужскую атмосферу, повернула бы разговор в более плодотворное русло.

– Я просто тот, кто любит людей и хочет им помочь, какими бы на вид они ни были.

Широкое лицо Би-Джи снова расплылось в ухмылке, словно он вот-вот отпустит очередную шпильку. Потом он внезапно посерьезнел:

– Ты правда так думаешь? Без балды?

Питер взглянул ему прямо в глаза:

– Без балды.

Би-Джи кивнул. Питер почувствовал, что в глазах этого великана он прошел некое испытание. Его перевели в другую категорию. Он еще не совсем один из них, но перестал быть неведомой зверюшкой, потенциальным источником раздражения.

– Эй, Северин! – позвал Би-Джи. – Я никогда тебя не спрашивал, а ты-то какой веры, чувачок?

– Я-то? Никакой. Абсолютно никакой, – ответил Северин. – Всегда был и всегда буду.

Северин уже кончил подтирать кока-колу и теперь возил бумажным полотенцем по вымазанным синим детергентом пальцам.

– Пальцы все еще липкие, – посетовал он. – Я точно чокнусь, покуда доберусь до мыла и воды.

В компьютерном кабинете что-то тихо запищало.

– Похоже, что твои молитвы услышаны, Северин, – заметил Тушка, внимательно глядя в один из мониторов. – Система только что определила, где мы находимся.

Пока Тушка просматривал сообщение, остальные молчали, как будто давая ему возможность проверить почту или сделать заявку на интернет-аукционе. На самом же деле он выяснял, суждено им жить или погибнуть. Корабль все еще не перешел в пилотируемую фазу полета. Он лишь катапультировался сквозь время и пространство – произвел опровергающий привычные законы физики Скачок. А теперь они бесцельно кувыркались где-то приблизительно в заданном районе космоса: корабль, по форме напоминающий распухший бурдюк, – огромное чрево для горючего, крохотная голова, а внутри головы – четверо, дышащие скудным количеством азота, кислорода и аргона. Они дышали быстрее, чем было необходимо. В отфильтрованном воздухе висел невысказанный страх: а вдруг Скачок забросил их слишком далеко и им просто не хватит топлива для финальной части полета? Погрешность, которая в начале Скачка была неизмеримо мала, могла достигнуть фатальных величин в его конце.

Тушка углубился в цифры, стучал по клавишам проворными короткими пальцами, изучал геометрические линии, складывающиеся в карту того, что невозможно нанести на карту.

– Хорошие новости, народ, – сказал он наконец. – Похоже, что навык мастера ставит.

– В смысле? – спросил Северин.

– В том смысле, что мы должны молиться за здоровье главных технарей из Флориды.

– А что это значит для нас, здесь?

– Это значит, что когда мы разделим запасы топлива на расстояние, которое нам нужно пролететь, сока у нас будет столько, что сможем им хоть упиться, как пивом на студенческой вечеринке.

– Это значит сколько дней, Тушка?

– Дней? – Тушка сделал паузу для пущего эффекта. – Двадцать восемь часов максимум!

Би-Джи вскочил на ноги и выбросил в воздух кулак с криком: «Э-ге-гей!»