Книга седьмая. Любительство - стр. 63
К тому моменту мы (в смысле лично я и Правоохрана в широком смысле, как экгрегор) долгие годы действовали сообща (со всеми службами), работали в одном русле, испепеляли бессовестное беззаконие в области использования программного обеспечения в деятельности физических и юридических лиц. Несмотря на разные еретические нюансы в работе, прямо жесткого беспредела я не допускал, ни одного вброса левого софта или подставы.
Творчества было достаточно, но в основном направленного на изящное и превентивное противодействие нарушителям. Преступники могут ведь действовать, как угодно, а мы – только в рамках закона. По счастью, на его (закона) стороне был и творчески одаренный и финансово мотивированный я, ловко уничтожавший большую часть криминальной дерзости. Да, на выгодных условиях, но я себя от общества, государства и клиентов не отделял: что хорошо им, должно быть хорошо и мне.
И все работало, Система получала свой экгрегорский правоохранительный эффект и сентябрьские показатели раскрываемости, клиенты – компенсацию, АБ «Ананьевы и партнеры» – свой процент, а нарушитель – свой приговор и взыскание. Еще ведь у меня была семья (Ксюша и дети), которым я относил добытое из нарушителей, и отдавал почти полностью, оставляя себе на бензин, пьянки и машины. В сущности, главное, что я получал – удовлетворение от дела, которое считал значимым, и которое (что самое главное!) я мог делать в своем еретическом стиле.
Я искренне люблю Систему правоохраны (как, кстати, и женскую Систему), как таковую, независимо даже от страны, чувствую в ней союзника, тепло и безопасность. Мне нравится бывать в полиции, судах, прокуратурах и прочих «офисах» Системы. Обожаю полицейских, юриспруденцию и все вот это служение людям через заботу и принуждение.
Похоже, травма отверженности (когда моя страна в лице ФСБ и КонтрРазведки отвернулась в 2008 м) должно быть останется во мне навсегда, но все же я люблю их, знаю и понимаю на принципиальном уровне. Не конкретных блюстителей с их несовершенством, а сам институт служения людям и охраны правопорядка.
Спустя долгие годы после всех тех отказов из органов в 2008 м, я придумал ряд объяснений почему, и если мой еретизм сумел там прижиться, то вероятно Система бы «всосала» рано или поздно. Она, кстати, и «всосала», как я уже описал, только иначе, чем думалось в школе и в институте. Без погон, присяги, оружия и ночных дежурств в окопе под дождем. По всей видимости, все эти солдатские тяготы не для меня. Мое дело мозгами шевелить и бумажками кидаться, чем, я, собственно, и занимаюсь до сих пор.
Так что служба людям бывает разной, в том числе через придуманный мной Концепт. Для служения в такой форме мне пришлось выточить внутри эмпатию и всестороннюю чувствительность, позволяющую по одному вздоху в трубку ощутить действительное состояние доверителя, ведь ставки бывали жизнеутверждающими без отходных путей.
К примеру, с той Идущей-девственницей на третьем курсе медфака в Москве. Ей так «не хотелось» попасть в стриптиз, она так критично отзывалась, и так хвостом вертела вокруг него, что туда-то мы ее и запихнули. Может ли быть путь человека еще боле неисповедим, но именно там, работая в консумации она встретила своего замминистра.
Ну, да, сначала она отоварила его пощёчиной за вольности, привычные для стриптиз-завсегдатая, но дикие для новобранки-девственницы. Студентка дневного отделения медфака, собирающаяся стать стоматологом, и практикующая днем, а вечером и ночью теперь кружится у пилона и бара, консумируя посетителей. Моя москвичка-ангелочек сильно выделялась на фоне выжженных провинциальных хищниц, так что закалка шла по всем фронтам.