Книга седьмая. Любительство - стр. 62
Никто и ничто не причинит избыточного воздействия на Душу, истинно сражающуюся со своими же потемками на Пути. Такие вещи я описывал и ранее, в том числе личные истории, например, как я получал коридор на выход из пятиэтажного здания ФССП, куда я сам же пришел по вызову розыскников. На допросе я узнал, что уже задержан, но сопротивляться или возражать не стал, даже предоставил паспорт.
Шесть человек в кабинете забегали в шоке, услышав фамилию, и, что я пришел сам (как прежде ходил к тому следователю в Березовский следственный отдел разоблачаться), уже квартальную премию представили и грамоту. Как бы я, конечно, прикинул, что расклад так себе сейчас ехать в суд, в наручниках, потом в обезьянник какой-то черт знает на сколько. Напрягся, ясное дело, запульсировало в ушах, хотя смиренно все равно, сам ведь пришел, зная перспективы.
А потом раз, и все исчезли из кабинета. На том пятом этаже было еще штук четырнадцать кабинетов, а внизу четыре таких же этажа с лестницей и охраной на каждом. Увидев, что пространство будто остановилось, и все в раз ушли, я принял сигнал, увидел коридор на выход и спорить с жизнью не стал. Только вспыхнувшей зеленой лампы (exit) в пороге не хватало. Просто встал, забрал паспорт из МФУ, и ровненько так (на ватных ножках) вышел из кабинета. Этаж тоже опустел. Куда-то делись даже постовые на лестничных проходах.
Эвакуационную паузу выключили, как только сел в машину к ожидавшему меня товарищу. Едва отъехали, как затрезвонили с трех номеров ФССП, со строгими, но беззащитно-сентиментальными требованиями прекратить побег. Больше мы с тем отделом ФССП не пересекались, несмотря на розыски, претензии и прочий системный фад. Я ведь будто знал, что вернусь, попросив товарища подождать 15 минут на паркинге. Он и подождал так беззаботно. Потом слушал эту историю с ошалевшими глазами. Иной раз неплохо быть умненьким, или хотя бы адвокатом, способным фильтровать системное запугивание, нытье и правоприменительную реальность.
Я честно люблю Правоохрану, как феномен, люблю, причисляю и себя к ней, всегда хотел быть на одной стороне, субъективно там и был (ну почти). Потому, кстати, получив статус адвоката, очень скоро перестал быть типичным адвокатом, как бы перейдя на сторону Правоохраны, куда меня не взяли. Знаете, нельзя быть в Системе, оставаясь антисистемным.
Каждый сотрудник полиции знал, что адвокатское бюро «Ананьевы и партнеры» вообще-то на их стороне, а не против, как другие зазнайки-выскочки адвокаты. Мы были друзьями по оружию, коллегами, спина к спине разоблачали криминал в софте. Человек, надевающий форму, становится частью Системы, и начинает чувствовать нечто системное, хотя может и чуждое именно ему.
К примеру, кто «свой», а кто «чужой», и нас (АБ «Ананьевы и партнеры») Система знала, как «своих», и потому отношения были доверительными. Мы консультировали оперов, следователей, прокуроров, приставов и судей, а они легко обращались к нам по служебным, профессиональным и доктринальным вопросам. Даже УПК РФ обозначал нас одной стороной – стороной обвинения в уголовном процессе. Таким образом, я все равно попал на свое место.
Противодействие контрафакту было очень узким направлением, и весь оркестр должен играть созвучно, сообща и заодно. А значит нужно доверие всестороннее. Ты не можешь в одном деле быть за гособвинение, а по другому делу их разносить в судах и жалобами крыть в кассациях. Придется выбрать сторону, и вот для меня такой вопрос не стоял никогда.