Книга Москвы: биография улиц, памятников, домов и людей - стр. 54

Сам Донской мужской монастырь был основан в конце XVI века царем Федором Иоанновичем в память, как пишут источники, «чудесного избавления» Москвы от нашествия хана Казы-Гирея. Источники, впрочем, очень путаются: один утверждает, что монастырь основали на месте, где располагался лагерь русских воинов, другой – что на месте стана татар. За давностью лет, конечно, уже и не разобрать, кто где стоял и кто кому подарил образ Донской Богоматери, который, по преданию, и обратил крымского хана в бегство без попытки штурмовать Москву. Вроде как икону подарили Дмитрию Донскому донские же казаки, но за это не поручимся. Бесспорным является только тот факт, что монастырь стал последним звеном в цепи крепостей, призванных спасти столицу от напастей с юга. Но это были уже кулаки после драки: юг теперь никакими опасностями не грозил, а укреплять следовало как раз запад, с которого и шла на Москву в следующие века вся иноземная рать.

Еще в 1825 году вокруг Донского монастыря расстилалось чисто поле. В начале 1870-х годов прямо за монастырскими стенами начали строить корпуса механического завода братьев Бромлей. Завод все советское время соседствовал с монастырем, только имя поменял. Красные пролетарии отобрали его у владельцев и присвоили свое имя – «Красный пролетарий». Но это теперь – история: не дымят в нынешнем веке в центре мировых столиц заводы. А памятники архитектуры – стоят.

Недалеко метро «Шаболовская», в двух кварталах – Ленинский проспект, а в Донском – монастырская тишь.

А что снится генералам Александру Деникину и Владимиру Каппелю и философу Ивану Ильину, не так давно перезахороненным в Донском монастыре? Россия без большевиков и Советов? А что Солженицыну, нашедшему там свое последнее пристанище? Бог знает.

Время всласть потрудилось над зданием, стоящим на углу Охотного Ряда и Большой Дмитровки. Дом, построенный Матвеем Казаковым во второй половине XVIII века для генерал-аншефа Василия Михайловича Долгорукова-Крымского, несколько раз перестраивался, причем в первый раз – самим же первостроителем, подрос на этаж, изменил фасад и даже повернулся на 90 градусов. Про названия и назначение и говорить нечего: мы долго не могли понять, на какую букву следует о нем писать. Помог, смешно сказать, телефонный справочник – в нем здание по Большой Дмитровке, дом 1 обозначено как Дом союзов.

Адрес по Большой Дмитровке – это тоже правильно и, высокопарно выражаясь, исторически справедливо. Генеральский дом фасадом как раз на нее глядел. И был это настоящий усадебный дом с внутренним двором, со службами, все как полагается. Через пару лет после кончины московского главнокомандующего (позже эту должность переименовали в генерал-губернатора) его дом купили под Благородное собрание. Чтоб вы знали, Благородное собрание – это клуб дворянский такой. Вроде Английского, но попроще, подемократичнее. Тот же Матвей Казаков взялся перестроить усадьбу во дворец, для чего собрал все постройки в одно целое, а из внутреннего двора соорудил большой зал. Да, да, тот самый зал, что с тех пор называют Колонным. Именно так, с большой буквы. Все справедливо – это и есть архитектура с большой буквы, даром что только стены каменные. То, что во многих книжках названо беломраморными колоннами, на самом деле деревянные колонны, облицованные искусственным мрамором. Но это ведь не беда, что мрамор искусственный, – главное, что мастер был настоящий. Вот и стоит Колонный зал до сих пор, несмотря на то, что в пожаре Москвы горел. Потом он был восстановлен учеником Казакова – сам великий зодчий, рассказывают, не пережил известия о пожаре Москвы.