Клятва Селлазаре - стр. 16
Видя мою нерешительность в высказываниях, он снисходительно мне кивнул и, отведя чуть в сторону, сказал:
– Что ж, я в целом вас понял. Это, скажу вам, очень похвально. Но позвольте немного прояснить вашу задачу: вы хотите стать геологом или просто ищете возможность…
– Да, да, именно так! – в нетерпении прервал его я, – именно найти возможность прикоснуться к прекрасному, поскольку вы видите, что…
Мне было в тягость вести этот диалог, я думал, что лучше было вообще не заводить беседу с ним и вернуться поскорее в Монтенью. Я вдруг замолк, потупив взгляд вниз.
– Если вас тянет к прекрасному, как вы говорите, с чем я не могу не согласиться, то почему же и нет. Вопрос лишь в том, насколько вы готовы принять тот факт, что получение знания подразумевает собой сложный путь, особенно если вы сталкиваетесь с этим впервые. Боюсь, что без особой подготовленности тут не обойтись.
Сказал он это с такой безнадёжностью и сожалением, что я не мог не прервать наступившее за этим молчание. Я готов был на любые условия, лишь бы осуществить свои давние мечты.
И я начал с таким пылом растолковывать ему всё: о том, что я три года тому назад сбежал из родительского дома, потому что там меня не устраивала жизнь; о том, какие трудности я преодолевал, когда плыл из Сицилии; о том, как по воле обстоятельств очутился в посёлке Монтенья и поселился у одного местного рыбака, и как стал работать у него за гроши.
И здесь мой почтенный собеседник потихоньку стал менять своё отношение ко мне. Он продолжал смотреть на меня с сочувствием, выражавшееся теперь в большей мере. Он наконец осознал, какое несчастье меня постигло. Мне показалось, что он уж готов был протянуть мне руку помощи, невзирая ни на какие формальные установки. Да и сам он по характеру отличался толерантностью. Спустя какое-то время он предложил мне посетить его дом и провести с ним время за обсуждением моей проблемы. Я радостно поблагодарил его, но сказал, что такой возможности пока что не имею. На это он заявил, что я имею право посещать его лекции в те дни, когда я буду свободен. Такая идея мне крайне пришлась по нраву, и я без всякого стеснения заверил его в своём согласии.
Так всё и произошло. Профессор попрощался со мной и, дождавшись подъехавшего экипажа, поспешил к нему. Я же с великой надеждой и облегчением возвратился к Стефано и также поведал ему о своём намерении посещать курсы в университете Фридриха Второго. Он, впрочем, ничего не возразил мне, но намекнул на то, что не сложно ли мне будет совмещать работу по хозяйству и обучение там.
Я тоже над этим хорошенько пораздумал, но убедил себя в том, что одно другому мешать никак не будет.
С этих пор я и состою в числе студентов университета, в котором уже два с лишним года преподавал Франческо. Однако я должен признать, что мои первые посещения не были радостными и беззаботными. Изучение геологии давалось мне, как и следовало ожидать, с большим трудом. Я едва мог понимать суть её исследований, не говоря уж о том, чтобы уметь проводить какие-либо анализы на основе научных фактов, излагаемых профессором Леоне. К тому же фактически в число учащихся я не входил; я был всего лишь сторонним наблюдателем тех процессов, которые происходили в зале лекции. И все эти подозрительные взгляды, которые направлялись против меня каждый раз, заставляли меня терять все свои надежды на поступление. На меня тяжёлым бременем легли обязанности приходить и впитывать те знания, которые нам давали. Но я не оставлял веры в то, что эти муки – во имя моего же блага.