Клуб миллионеров - стр. 39

«Ты что творишь, Маша?!»

17. Глава 17. Маша

– Ты серьезно, Маша? – удивленно спрашивает.

Мы стоим перед Планетарием. Я счастливо потираю руки, а Исхаков скептически обводит здание взглядом.

– Почему бы и нет. Не все же по ресторанам ходить, – жму плечами и смело иду к входу.

Демид несколько секунд, возможно, раздумывает. Таких безумных любовниц у него еще не было, уверена.

Сообщение Хелен не вылетает из головы. Буквы перед глазами мигают и заставляют сердце сжиматься в сомнениях.

Мое предложение, да и поездка в целом, была спонтанной. И что уж, в нашем плане совсем не значились разные походы по музеям.

Хм, да я пока мало представляю Исхакова всего из себя холеного, в костюме, с идеальной стрижкой и ароматом за несколько тысяч долларов в обычном московском планетарии. Кстати, здесь я никогда не была.

– Ты идешь? Нет? – с претензией окликаю.

У самой от своего тона все клетки пульсируют.

А вдруг развернется и уйдет?

А вдруг прогонит?

А вдруг эта наша последняя встреча и все труды будут напрасны?

Может, права была Хелен, не стоило так жестко выбиваться из плана?

– Почему сюда, Маша? – спрашивает, как только Исхаков оплатил нам билеты.

Прочищаю горло и кошусь взглядом по начищенной до блеска обуви и идеально выглаженным брюкам зверя. Там такие стрелки, что порезаться можно. И я в обычных черных джинсах, футболке и темно-зеленом бомбере.

Так себе из нас парочка получается.

Его Арина, или как ее… Ариелла, смотрелась бы куда лучше. Не в планетарии, конечно. А просто рядом с таким мужчиной.

– Когда я училась в… – вовремя себя останавливаю, чуть не проговорившись про Нью-Йорк, – институте, то каждую неделю мы выбирались в какой-нибудь музей. Или на выставку.

Скромно улыбаюсь, вспоминая. Тепло заструилось по венам вместо крови.

– Папа еще в детстве говорил, что нужно каждый день узнавать что-то новое.

Перевожу короткий взгляд на зверя. Руки со вздохом опускаются. Воспоминаний из детства осталось не так много, и каждое храню их особенно тщательно.

И я совсем не собиралась говорить Исхакову что-то о своем прошлом. Тем более, об отце. Вышло снова… спонтанно.

– И что самое интересное вы узнали?

Останавливаюсь посередине коридора. Закусываю губу и недоверчиво прищуриваюсь. Ему правда это любопытно?

Глаза у зверя сейчас теплого оттенка. Ни единого желтого блика. Будто никогда их и не было.

Расслабляет. Часть мозга отключается. Может, вовсе засыпает.

– Ну, что Ван Гог, например, отрезал себе не все ухо, а лишь мочку. Музей Метрополитен собрал более двух миллионов единиц культурного наследия. Оттенок, которым написан «Черный квадрат» Малевича, получен из смеси жженой кости, а также чёрной охры и арсенида меди – темно‑зеленого пигмента.

Облизываю губы и чувствую в горле небывалую сухость. Стенки гортани словно прилипли, а желудок скрючился.

Мы со зверем вступаем на неизведанную территорию – личную. Я впускаю его в свою жизнь. На немножко, на самую крошечную часть. И все равно адреналин вырабатывается в огромном количестве и заставляет потеть.

– Что? – смущаясь, спрашиваю.

– Ничего. Это все?

– Ну, приходить нужно не к самому открытию. Лучшее время для посещения – обед, как ни странно. А еще я просто обожаю магазинчики в музеях. Обязательно там покупаю что-нибудь. А ты?

Иду спиной вперед и чувствую себя нелепо. Как студентка, которой я и являлась еще несколько месяцев назад, а не любовницей известного всей стране бизнесмена.