Клуб любителей хоррора - стр. 13
– Совсем идиот, да? Первое правило – не подвергать опасности жизни людей! Всегда, Любимов, всегда эвакуировать их с места разлома! Сначала спасаешь людей, потом занимаешься грезами! – Ильич хлопнул по заиндевевшему столу, оставив влажный отпечаток. С ветки ели посыпались на пол тугие зеленые шишки.
Шкловский издал тихий испуганный выдох. Он подобное видел впервые.
– Там было пусто, – не отступал я. – Комнатка меньше пятнадцати квадратов, сложно спрятаться. Разве что… разве что этот ваш Максим провалился через разрыв до того, как мы вошли.
Левый глаз Антона Ильича пульсировал потусторонним холодом. Дежурка вокруг него растворилась, уступив место ночному лесу. Деревья склонились за спиной. Темное небо, густо усеянное звездами, размазалось по потолку. Снежинки таяли на полу. А из-за плотно стоящих стволов показалась размытая тень. Притаившаяся.
Тот самый Упырь. Поговаривали, что он до сих пор живет в уголке сознания Ильича. Ночной кошмар, ждущий своего часа, чтобы обрести плоть. Аномалия.
– Откуда сведения-то? – снова поинтересовался я.
– В Клуб позвонила мама Кузового. Представилась Надеждой Васильевной. Говорит, много лет состоит в Клубе и является почетным эмоциональным донором. – сказал Ильич. – Когда вы там… развлекались с Коммунальным, она поняла, что в комнате находится ее сын. Позвонила предупредить.
– Так, а чего сама не вышла? – спросил я. – Что-то не сходится. А внука куда дела? Допросить бы ее и пацана, узнать подробности.
Ледяной ветер пробрался под одежды и обжег щеки. Шкловский, не отрываясь, смотрел на затаившуюся тень Упыря. Снегу намело уже сантиметров пять. Ильич молча на меня поглядывал, ожидая решения.
– Мы исправим, – добавил я. – Дайте вспомнить… Устав, э-э-э, глава двадцать шестая. Дежурный реагирует на любые происшествия. Обязан, э-э-э, разобраться, занести в CRM, провести первичное расследование и, э-э-э, по возможности, закрыть. Написать отчет.
– Ага. Вот и реагируйте, – сказал Ильич, не сводя с меня холодного взгляда. – И чушь не неси, Любимов. У нас в Уставе всего двенадцать глав. Язык без костей…
Он поворчал еще немного, но эмоциональный накал явно пошел на спад. В дежурке потеплело, снег начал подтаивать. Вскоре растворились деревья, растворился Упырь и растворилась ночь. Под потолком уныло замигала лампа, давно требующая замены.
– Идите, чего стоите? – Ильич растер глаза ладонями. – Жена меня убьет когда-нибудь за эти ночные вызовы. Чтоб тебя…
– Мне бы эмоции слить в базу, – пробормотал я, доставая телефон. – Набежало много. Лайки, комментарии, дизлайки, проклятия, отписки, вот это вот все. Выполнение квартального плана никто не отменял.
Дежурка окончательно вернулась в свое прежнее состояние. Из-за спины шумно выдохнул Шкловский. К такому его судьба, видимо, не готовила.
Глава четвертая
По дороге обратно к коммуналке мы таки заглянули за шавермой в кафе через дорогу от метро «Лиговский проспект». Торопиться некуда, как говорили в армии, вся ночь впереди.
Я купил себе двойную в сырном лаваше. Шкловский ограничился большим бокалом латте.
Мы уселись за столиком у окна. Я рассеянно жевал, разглядывая веселых ряженых, кружащихся через дорогу на перекрестке. Стайка молодых людей окружила хороводом прохожих, пела песни, разбрасывала конфетти. Вели они себя как пьяные, хотя, возможно, таковыми и являлись.