Клин клином: рецепт счастья - стр. 14

Господи, что ж я нажралась-то так? С какого перепугу? Клялась ведь себе в прошлый раз, что больше никогда. Не умеешь пить – лакай кефир.

Какой-то мерзкий звук сверлил уши, заставляя мозг ежиться.

Опять ремонт за стеной? Нет, похоже, чей-то храп. Сашка? Но он вроде не храпит, ни разу не слышала. Или это спьяну? Я и пьяным его не видела, больше бокала вина или кружки пива он никогда не пил. Может, нарвались на паленку?

Последнее, что помнилось отчетливо, - как вошла в ресторан, выбрала в меню вино и показала официанту паспорт. Дальше все терялось в кромешной тьме.

Скосила глаза, и «вертолет» тут же снова пошел на взлет. Но когда разглядела, чья голова лежит на подушке, лопасти замерли, и он рухнул, словно подстреленный стингером.

Володька?!

О боже-е-е!..

Я все вспомнила!

Ну, все – это, конечно, преувеличение, но в голове начали вспыхивать короткие флеши, выхватывая из черноты то одно, то другое.

Сашка беспардонно опаздывает, я психую и звоню Володьке: вдруг что-то знает. Тот отвечает: да, кое-что случилось, жди, сейчас приеду.

Он входит, садится и говорит, что застал Лерку в постели с Сашкой. Что намерен надраться, и предлагает составить компанию.

Мы пьем и рассказываем друг другу… ой, об этом лучше не надо.

Едем в такси, меня страшно мутит, и я гадаю: доеду до дома, или вывернет прямо в машине.

Мы останавливаемся у парадной, я хочу попрощаться, но Володька втискивает меня в стену и начинает целовать.

А дальше…

А дальше провал. Но, судя по ощущениям ниже пояса, мы трахались – и довольно крепко.

Ну логично вообще, не поспать же прилегли… голыми. Интересно, про резинки хоть подумали? Самая середка цикла, вот только еще залететь не хватало, это уже полный трындец будет.

Ой, мамочки…

Я заскулила и шлепнулась обратно на диван, заставив «вертолет» восстать из праха. Володька перестал храпеть, шевельнулся, застонал в тон и попросил, не открывая глаз:

- Лер, водички принеси.

Потом приоткрыл один, второй… распахнул во всю ширь, таращась на меня. И сказал хрипло в три блока:

- Еб… твою… мать…

Ну да, Володя, ты удивишься, но у меня те же самые мысли.

Он сглотнул тяжело, закинул руки за голову, демонстрируя идеально выбритые подмышки, и уставился в потолок. А я не знала, что со мной случится раньше: то ли вырвет, то ли описаюсь. Вот только одежда вся разбросана кучками по полу. Конечно, смешно стесняться парня, с которым несколько часов назад занималась сексом, но… не хотелось, чтобы он на меня смотрел. Не в одеяло же заворачиваться.

К счастью, небеса услышали. Володька сел, нашарил на полу трусы, натянул, сверкнув накачанной задницей, и вышел. Разумеется, в туалет.

Проклятье!

Но я хотя бы смогла одеться. А заодно обнаружила на полу использованную резинку. Сереге, Витальке или Сашке весь мозг за такое выжрала бы, а тут только вздохнула с облегчением – одной попоболью меньше. Едва дождалась, пока кабинет освободится, потом надолго залипла в душе в надежде, что Володька за это время оденется и уйдет, но обломалась.

Он сидел за столом на кухне и мрачно пил растворимый кофе. Мент рядом хрустел сухим кормом.

- Я ему насыпал из пакета, - сказал Володька. – Так смотрел, что захотелось повеситься.

Это да, это он может. Если чего-то хочет, не мяукает, а пырится прямо в душу. Куда там рыжему из «Шрэка». Мертвого заставит сделать то, что ему нужно.