Клейкая лента для двоих - стр. 26
- Что, съели, курицы? – слышу ликующий голос Аришки, и подставляю щёку для поцелуя, наклоняющемуся мужчине.
- Спасибо. Очень красивые, - благодарю сдержанно, принимая цветы.
- Они под цвет твоих глаз, - голос Нила хриплый, такой, как перед нашей близостью. – Пообедаешь со мной?
Я киваю и занимаю пассажирское сидение. Он перегибается через меня, щекотя сознание одуряющим парфюмом, пристёгивает ремень и обходит машину, занимая водительское место. Мы трогаемся, и я краем глаза замечаю, как Аришка выплясывает танец победителя, показывая фак главным задавакам института. Денис с Сеней сгибаются пополам, держась за животы, а у меня поддёргивается уголок губ, пытаясь расползтись в глупой улыбке.
- Смешная у тебя подруга, - говорит Нил, выруливая на дорогу и вклиниваясь в плотный поток.
- Аришка слишком позитивна, - решаюсь поддержать разговор. – Она смеётся даже когда ей больно.
- Хорошее качество, - Нил смотрит на меня. – Наше время, со всей жестокостью и злобой, проще воспринимать смеясь.
Мы подъезжаем к французскому ресторану, и мой кавалер спешит открыть мне дверь. Помещение в прованском стиле успокаивает светлыми тонами и натуральным деревом. Дразнящие запахи ванили и корицы собирают слюну во рту, напоминая, что я уже давно впихиваю еду без аппетита.
- Попробуйте дорадо в соли от шеф-повара, - официант раскладывает перед нами меню и вытягивается в струнку.
Нил смотрит на меня и, дождавшись положительного кивка, заказывает к рыбе овощи, на десерт пирог с персиками, и апельсиновый сок.
Пока ждём заказ, Нил рассказывает о себе. Слушаю внимательно, стараясь узнать его получше. Он много говорит о детстве, когда они с Даном были одним целым, делится переживаниями о гибели родителей. Где-то по касательной мелькает сожаление, что потерял брата, но оно проходит мельком, незаметно. Мне становиться его по-настоящему жалко. Потерять в девятнадцать лет всю семью, остаться во главе большого бизнеса, выплыть, удержать, не потерять человечность.
Не замечаю, как пролетает время, как приносят заказ, как официант раскалывает и приподнимает соляной панцирь. Резкий запах рыбы врезается в мозг, сворачивает спазм и гонит тошноту. Срываюсь с места, несусь в туалет и еле успеваю свалиться на колени перед унитазом. Выворачивает так, что кишки пытаются выпрыгнуть через горло, от вида общественного унитаза выворачивает ещё больше. Унитаз, конечно, чист, но от предположения, сколько задниц он видел, легче не становиться. Немного успокоив рвотный позыв, выползаю из кабинки, опираюсь на раковину и смотрю на себя в зеркало. Бледно-зелёная, тощая страшилка с влажными глазами и мокрыми сосульками волос.
- Это не отравление и не гастрит. Кажется, допрыгалась ты, малыш, - губы трясутся, произнося слова, а глаза наполняются слезами.
Возвращаюсь к столу и прошу Нила отвезти меня домой. От моего измождённого вида он хмурится, хочет что-то спросить, но вместо этого встаёт, подхватывает на руки и несёт в машину. Я не сопротивляюсь, сил нет. Утыкаюсь в шею и вдыхаю его одуряющий аромат, устраняющий тошноту и головную боль.
- Машунь. Может к врачу? – беспокоиться Нил, осторожно опуская в кресло.
- Нет. Обычное отравление, - мотаю головой. – Салат из кальмаров на завтрак поела. Очень голодная была, не сразу поняла, что не свежий.