Клейкая лента для двоих - стр. 23
7. Глава 7
Мария
Первый учебный день, и я за волосы вытаскиваю себя из дома. Пора возвращаться к жизни. Пора перестать себя хоронить. За две недели я сильно похудела, и любимое платье висит как мешок. Смотрю на себя в зеркало и пугаюсь сама себя. Тусклые глаза, подчёркнутые синяками, острые скулы бледные с оттенком зелени, сухие волосы зализаны в пучок. Сейчас бы самое время накраситься, но я потратила слишком много сил, чтобы содрать себя с кровати.
Выхожу из подъезда и щурюсь от яркого солнца, нагло врывающегося в мою промозглую осень. Поудобнее закидываю рюкзак и быстро иду к остановке. Кажется, чем быстрее буду идти, тем быстрее согреюсь. Внутренний холод не спешит таять на солнце, вымораживая мои чувства. Нет предвкушения встречи с друзьями, нет ощущения праздника, появляющееся на первое сентября.
Покинув пределы двора, сталкиваюсь с прожигающим взглядом. Он стоит, облокотившись на стену дома, курит сигарету и не отрывается от меня. Не могу понять кто это из братьев, так как второго рядом нет. Если смотреть на цвет одежды, то передо мной московский Даня, но одежда не лучший метод по идентификации этих двоих. Он отталкивается и идёт на меня, отбрасывая в сторону сигарету, а я парализуюсь, словно кролик на удава.
- Малыш, выслушай меня. Давай поговорим, - он хватает за руку, а я просто отрицательно качаю головой. Сухость во рту сменяется тошнотой, и я сжимаю зубы, чтобы не вырвало на него.
- Да послушай меня, Маш, - начинает заводиться и впивается в плечи. – Я не передавал тебя Нилу! Я вообще не знаю, как он тебя нашёл! Слышишь? Да. Я мудак. Потерял телефон, не мог позвонить. Пока добыл твои данные, прошло время. Но я приехал к тебе. Бросил всё и приехал.
Для меня его слова мало что меняют. Я переспала с его братом. Я была счастлива целую неделю с ним, испытывая более яркие ощущения, чем в течении месяца в Москве. Выводы, к которым я сейчас пришла, пугают неимоверно. Вот передо мной Даня, в которого я без памяти влюбилась, касается меня, и в промёрзшей душе загорается малюсенький огонёк, но, когда я думаю о том Дане, который Нил, огонёк разгорается сильнее. Я боюсь своей реакции, не понимаю её. Дан впечатывает меня в себя и набрасывается на губы. Его трясёт, он с трудом держит себя в руках, и отголоски его нетерпения обрушиваются на лицо резкими, нервными поцелуями.
- Я забуду, что ты была с ним. Я смирюсь. Только вернись ко мне, малыш, - он шепчет, гладя по спине, и с каждым его касанием огонь разгорается сильнее, принося замороженную боль от осознания, что они со мной сделали.
Я сжимаюсь, хочу провалиться сквозь землю, пытаюсь вырваться, мычу. Дан отпускает, с тоской смотрит в глаза и не находит там ответа на свои мольбы. В них только страх, который я чувствую каждой клеточкой своего тела.
- Прости, - он проходит ещё раз по плечам и опускает руки. – Прости, малыш. Я не хотел тебя напугать. Я не буду на тебя давить. Ты подумай, пожалуйста. Мне нужно уехать на неделю, но я обязательно вернусь. Подумай. Я буду ждать.
Я киваю головой и делаю шаг назад. Мой автобус показался из-за поворота, и я разворачиваюсь, спеша на остановку. Дан не удерживает, не двигается за мной, а я иду и боюсь повернуться. Только в салоне автобуса набираюсь смелости и поднимая глаза, встречаясь с чернотой, провожающей меня взглядом.