Кладбище ведьм - стр. 24
Мама цепляется ногами за табурет, падает, переворачивается и ползет на локтях.
За ее спиной вырастает бабушка. Платок сполз с головы, волосы растрепаны. Бабушка держит ножницы таким образом, что сомкнутые лезвия торчат из кулака. Рот ее исказился. Глаза выпучены. Это не любимая, добрая, милая баба Ряба. Это что-то другое.
Злая страшная ведьма!
– БАБА! БАБУШКА! – завопила Наташа, позабыв, что все еще смотрит удивительный фильм из кадров далекого прошлого.
На мгновение ей показалось, что баба Ряба слышит ее. И мама, которая все еще ползла к дверям, вдруг поднимает голову.
– БАБУШКА, НЕ НАДО!
Картинка дернулась, исказилась, будто кто-то начал сминать бумагу, на которой всё это было нарисовано.
Бабушка замахивается лезвием, целясь маме в спину – нет! – в мамину изуродованную, остриженную голову!
Нет же, нет!
Наташа зажала голову руками, зажмурилась и закричала еще сильнее, до боли в горле, до хрипа! Перед глазами запрыгали яркие пятна. Холодный, холодный пол! Чернота злости закрыла его, подползла к ногам и коснулась бесконечно мерзкими щупальцами Наташиных пальцев. Мурашки стремительно пробежали от пяток к затылку.
Папа не знает, что это за рыжий мужчина!
Мама решила оставить ребенка?
От кого?
А потом выбрала папу.
Щелк! Щелк!
Это счастье, что она выбрала папу.
Мозаика оказалась слишком правдоподобной. Ее необходимо сломать и выбросить.
Потому что волосы, которые потом баба Ряба собрала, положила в воду в тарелке и замешала с зельями – они где-то хранятся. Гнилые волосы наложенного проклятия. Незаконченного проклятия. Что-то помешало бабе Рябе.
Например, мама нашла в себе силы выскочить из комнаты. Или ножницы выскользнули у бабушки из руки. Или Наташин крик каким-то образом разорвал время… В любом случае что-то произошло, и то колдовство, которое она затеяла
Мне не нужны дети от дочери-шалавы!
не сработало.
Вопль оборвался. Наташа не поняла, почему вдруг стало тихо.
Воображаемый мир закончился, пора возвращаться в реальность, дорогая.
Она открыла глаза и увидела, что дверь в комнатку под лестницей закрыта на щеколду. Замок исчез. А вязкая густая чернота медленно всасывается в щели между досками и капает на пол.
«Ты так удивишься, что ум за разум зайдет», – говорила бабушка.
Похоже, так оно и случилось.
Глава четвертая
Через три дня Грибов вернулся в Шишково на электричке.
Он и сам не знал, зачем сорвался так внезапно, да еще в разгар рабочего дня. Есть такая поговорка: «черт дернул». Видимо, сейчас она сработала на все сто процентов.
После похорон Грибов постоянно возвращался к тому моменту, когда нашел воткнутые в дверной косяк ржавые иглы. Вспоминал разговор о порче. Прокручивал в памяти образ мертвой тещи, лежащей в морге. И еще больно впивалась в сознание какая-то мелкая навязчивая мысль, которую он никак не мог ухватить. Мысль эта касалась Наташи, дочери. Она раньше них знала о смерти бабушки. Она же рассказала Наде подробности убийства. Откуда это всё? Зачем ей вообще нужно об этом знать?.. Наверное, в поисках ответов Грибов и приехал, хотя сам этого и не осознавал в полной мере.
Платформа оказалась пустая, неухоженная, заметенная снегом. С обеих сторон от покатой бетонной площадки тянулся серый зимний лес. Только по цепочке следов можно было понять, где среди этого леса скрывался поселок.