Кисть и пистолет. Мое сердце пусто - стр. 36
Теперь все выглядело внушительнее. Здание капитальное, линия почти автоматизированная – правда, в чем автоматизация, я не выяснил. Джордж, когда мы его наконец нашли, что-то путано объяснял мне, но я не понял. Отец пожаловался, что денег нет устроить нормальные сушильные камеры. Приходится продавать сырую доску и брус. Но я его не слушал – смотрел на брата. Он пониже меня, кряжистый. Когда только набрал на кости мясо? Совсем не похож на худенького паренька, каким был, когда я уезжал на пункт вербовки. Нечего удивляться – прошло пятнадцать лет, и я его не видел за это время ни разу. Постояли, поглядели друг на друга – наверное, ему тоже показались странными изменения во мне. Потом он пригласил меня в гости – посмотреть на детей. Конечно, согласился. Договорились, что отец отведет меня к Джорджу через два дня. Вот и все – встреча братьев через пятнадцать лет. А что еще могло быть? У нас нет никаких общих интересов. Джордж даже не спросил, собираюсь ли я возвращаться в Орегон.
На следующий день с утра повалялся в постели, спустился вниз незадолго до завтрака. Малыш Роберт, в упор глядя на меня, заявил:
– Мама сказала, что ты пойдешь гулять с нами. Я хочу на речку.
– Раз мама приказала, конечно, пойдем. Мне самому интересно посмотреть на нашу Нестукку.
Далеко ходить ни к чему. Вон она, сразу за домом. Дед когда-то был из первых поселенцев в Бивере, выбрал место для дома прямо у реки. И здесь Нестукка разливается широко. Вообще-то она во многих местах к осени с шумом перекатывается через каменистые отмели, но кое-где разливается. Около каждого такого естественного озерка возникали поселки или ставились фермы. Так и Бивер возник когда-то.
Но это для них да и для меня неинтересно. После завтрака я взял машину Кэтрин и повез ребятишек на известный мне разлив в миле выше того места, где в Нестукку впадает Лаймстон-Крик. Ведь каждая ферма сбрасывает все прямо в речку. А выше нет ни ферм, ни поселков. Разлив мелкий, поэтому прогревается – как раз для маленьких ребятишек. Далековато от Бивера – больше десяти миль, но зато удобно. И дорога проходит рядом с речкой. Вернее, здесь нашу Нестукку лучше назвать ручьем. Это в устье, у Пасифик-Сити, она разливается на две сотни футов.
Ребята повеселились в воде. Даже малыш Бертик с удовольствием поплескался у берега. Правда, быстро замерз, и я отнес его в машину греться, укутав в большое полотенце. Мне-то в этой луже делать нечего, но я разделся, с удовольствием походил по берегу в трусах, наблюдая возню малышей. Даже подумал, что здорово было бы иметь ораву таких вот отпрысков. Но тут же посмеялся над собой.
Когда к обеду вернулись, дети набросились на еду. Я тоже не отстал от них. Неожиданно к нам приехала Беверли. Когда-то, еще в девятом классе, я обратил внимание на нее – вернее, на ее имя. Ее немного поддразнивали иногда, называя выдрой, хотя оттер (выдра) совсем не похожа на бивер (бобер). Беверли из нашего поселка; возможно, ее папаша-шутник специально так назвал дочку, но шуточка уж больно низкопробная. Беверли страдала из-за своего имени. Я посмотрел в школьной библиотеке – ничего особенного в этом имени нет. Единственное отметил, число четыре для ее имени означает, что сексуальные отношения нужны в первую очередь для продолжения рода. Естественно, в том возрасте все, что связано с сексом, вызывало интерес и любопытство.