КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - стр. 130
Микоян удивился:
– Что, все руководство?
– Что тут удивляться? – ответил Постышев. – Я подсчитал, и выходит, что двенадцать лет сидели враги. Например, у нас в облисполкоме, вплоть до технических работников, сидели самые матерые враги, которые признались в своей вредительской работе. Все отделы облисполкома были засорены врагами. Теперь возьмите председателей райисполкомов – все враги, шестьдесят шесть председателей райисполкомов – все враги. Подавляющее большинство вторых секретарей, я уже не говорю о первых, – враги, и не просто враги, там много сидело шпионов: поляки, латыши, они подбирали всякую махровую сволочь… Уполномоченный Комиссии партийного контроля – тоже враг, и оба его заместителя – шпионы. Возьмите советский контроль – враги.
Булганин спросил его:
– Честные люди хоть были там?
– Из руководящей головки – из секретарей райкомов, председателей райисполкомов – почти ни одного честного не оказалось.
Но не надо принимать всерьез возмущение членов политбюро. Постышев был обречен, и его обвинили в том, что другим в то же самое время ставили в заслугу.
Постышева на пленуме добивал один из секретарей Куйбышевского обкома Николай Григорьевич Игнатов, вскоре занявший его кресло. Так началось восхождение Игнатова, который станет потом секретарем ЦК и кандидатом в члены президиума и в 1964 году примет активное участие в свержении Хрущева…
В эти же месяцы на крови делал карьеру будущий кандидат в члены политбюро Александр Сергеевич Щербаков. Летом 1937 года его командировали в Иркутск навести там порядок. 18 июня он докладывал члену политбюро Жданову об уже проделанной работе:
«Должен сказать, что людям, работавшим ранее в Восточной Сибири – верить нельзя. Объединенная троцкистско-»правая» контрреволюционная организация здесь существовала с 1930–1931 года…
Партийное и советское руководство целиком было в руках врагов. Арестованы все руководители областных советских отделов, заворготделами обкома и их замы (за исключением пока двух), а также инструктора, ряд секретарей райкомов, руководители хозяйственных организаций, директора предприятий и т. д. Таким образом, нет работников ни в партийном, ни в советском аппарате.
Трудно было вообразить что-либо подобное.
Теперь начинаем копать органы НКВД.
Однако я не только не унываю, но еще больше укрепился в уверенности, что все сметем, выкорчуем, разгромим и последствия вредительства ликвидируем. Даже про хворь свою и усталость забыл, особенно когда побывал у т.т. Сталина и Молотова».
В апреле 1938 года Щербакова утвердили первым секретарем Иркутского (Восточно-Сибирского) обкома, где он провел массовую чистку, а вскоре его перевели в столицу – первым секретарем Московского горкома и обкома.
В НКВД опять начались аресты: на этот раз брали людей, которых возвысил Ежов, его заместителей, начальников оперативных отделов.
В аппарат НКВД для укрепления кадрового состава перевели группу инструкторов из отдела руководящих партийных органов ЦК (то же будет сделано и в 1952-м). Сталин не хотел неожиданностей при смене власти в чекистском аппарате.
В августе у Ежова появился новый первый заместитель – Лаврентий Павлович Берия. Для первого секретаря ЦК Грузии назначение было явным понижением: оно имело смысл только в том случае, если Берия собирался в самом скором времени сменить Ежова и должен был просто перенять дела. В ноябре приказы по наркомату – невиданное дело! – издавались уже за двумя подписями – Ежова и Берии. Ежов не был более властен даже над собственным аппаратом.