КГБ. Председатели органов госбезопасности. Рассекреченные судьбы - стр. 132

Евгения Ежова, молодая привлекательная женщина, была легкомысленной особой, которая интересовалась творческими людьми. Когда-то она работала машинисткой в советском полпредстве в Берлине, потом увлеклась журналистикой, работала в «Крестьянской газете», потом стала заместителем главного редактора журнала «СССР на стройке».

Сам Ежов утверждал, что и знаменитый полярник Отто Шмидт, и писатель Исаак Бабель, автор «Конармии» и «Одесских рассказов», были ее любовниками.

В деле Ежова есть материалы слежки НКВД за Михаилом Александровичем Шолоховым, который в июне 1938 года приезжал в Москву. Наблюдение зафиксировало, что «Шолохова навещала жена тов. Ежова и они вступили в интимную связь».

Потом Ежов охотно обвинит свою жену в шпионаже: «Особая дружба у Ежовой была с Бабелем, я подозреваю, что дело не обошлось без шпионской связи». Бабеля арестовали и расстреляли. Отто Юльевича Шмидта и Шолохова не тронули. Им в этой лотерее выпал счастливый билет.

Карен Нерсесович Брутенц, родом из Азербайджана, в своей книге «Тридцать лет на Старой площади» отобразил обстановку тех дней. Его отец служил в НКВД. Из госбезопасности его перевели в милицию, назначили начальником ГАИ республики. Однажды он позвонил домой и сказал, что вернется неизвестно когда: из здания никого не выпускают, идут аресты. НКВД сам подвергся погрому – одному из нескольких.

Сотрудники наркомата сидели в своих кабинетах. По коридору шли люди. Если они входили в чей-то кабинет, значит, его хозяина арестовывали…

Спастись пытались немногие. 13 июня 1938 года из СССР убежал начальник УНКВД по Дальневосточному краю Генрих Самойлович Люшков. Перейдя через китайскую границу, он попал к японцам, которые хозяйничали в ту пору в марионеточном государстве Маньчжоу-Го.

Произошло же это так. Люшкова вызвали в Москву, и он, зная, что его ждет, просто перешел границу на участке 59-го погранотряда в Маньчжурию. Это оказалось несложным делом: сказал сопровождавшему его начальнику погранзаставы, что у него встреча с японским агентом, и ушел. Он дал серию газетных интервью о сталинских преступлениях, работал советником штаба Квантунской армии. Но у японцев ему пришлось несладко. Япония – это не та страна, где ищут политического убежища. В августе 1945 года, когда императорская армия потерпела поражение, японцы его убили. Его труп тайно кремировали.

В октябре того же года пытался убежать нарком внутренних дел Украины комиссар госбезопасности третьего ранга Александр Иванович Успенский.

Эту историю описал в своих мемуарах Хрущев.

Ему позвонил Сталин и сказал, что имеются данные, согласно которым надо арестовать Успенского. Слышно было плохо. Хрущеву послышалось не Успенского, а Усенко. Усенко был первым секретарем ЦК ЛКСМ Украины, на него уже тоже собрали показания, и он ждал, как решится его участь.

– Вы можете, – спросил Сталин, – арестовать его?

– Можем.

– Но это вы сами должны сделать.

И Сталин повторил фамилию. Тут Хрущев понял, что надо арестовать не комсомольского вожака Усенко, а главного чекиста Успенского.

Вскоре Сталин опять позвонил:

– Мы вот посоветовались и решили, чтобы вы Успенского не арестовывали. Мы вызовем его в Москву и арестуем здесь. Не вмешивайтесь в эти дела…

Хрущев из Киева поехал в Днепропетровск, пошел в обком партии, вдруг – звонок из Москвы, у телефона Берия, первый заместитель Ежова.