Казус мнимого величия - стр. 5
Незатейливо задуманное предприятие успешно было реализовано ещё несколько раз, что позволило скопить поручику изрядный капитал и уже думать о том, что сможет, наконец, он помочь матушке своей, которая страдала от безденежья с младшими детьми без должной помощи отца, перебиваясь подачками родни.
Отец Николая Петр Гаврилович – служивый человек, волею судеб отосланный в Сибирь, в далекий Иркутск, отбывал срок в совестливом суде председателем. В Иркутске он задержался надолго, отлучённый от семьи, уличённый в растрате казённых денег. Следствие вели уже несколько лет, и конца этой выматывающей душу волоките не было видно.
Но подлог с монетами вскрылся и гром грянул скоро, и, казалось бы, спланированная ответственными людьми затея всплыла и дошла до ушей самой Екатерины. Возмущённая обманом матушка-императрица потребовала выявить всех причастных к подлогу, что и было сделано практически мгновенно. Оказалось, что, прикрываясь разбрасыванием медяков и серебряных полтинников, часть денег просто украли.
Все причастные к подмене монет и к краже тут же были отданы под суд и отправлены в тюрьму уездного городка, через который проезжала Екатерина со свитою в этот раз, а Николая не тронули, но позвали к императрице.
− Что ж ты, поручик, мало получаешь жалования от меня, коли позарился на золотые рубли? Это же глупость и подлость какая − воровать у меня! Нехорошо это. Не могу тебе верить теперь. Вон из гвардии! И чтобы в Петербурге не показывался, пока не заслужишь прощения, – гневно подвела черту под их отношениями Екатерина, сурового насупившись и поджав губы в сожалении от всего случившегося, смотрела теперь надменно, устремив взгляд над головой поручика.
Сказано было всё спокойно, гневно и прямо. Возвратить деньги не потребовала, а более Николая никто не беспокоил. Теперь, сразу после разговора с Екатериной, Николай собирал вещи, а злополучный мешочек с золотыми рублями жёг ему руки. Но помня о матери, сестре и брате, о долгой дороге, деньги не вернул, а отправился в расположение полка, чтобы окончательно получить увольнение.
Дорога пролетела в размышлениях о дальнейшей судьбе, а на душе было горько и пусто. Поначалу на каждом посту он ждал, что его задержат, но сия чаша его миновала. Так в раздумьях и тревогах добрался Николай Резанов до Петербурга, размышляя о том, как бы всё сложилось, не случись такой вот казус-конфуз.
В Санкт-Петербурге, прибыв в расположение полка, Николай получил скорый расчёт.
Писарь, с ехидцей поинтересовавшись:
− А куда теперь намерен направиться для службы? – выдал Николаю его документы и, несколько стушевавшись под тяжёлым взглядом упорно молчавшего поручика, передал наказ полкового командира зайти для последних наставлений.
Полковник Александр Михайлович Римский-Корсаков принял Резанова без задержки и, оглядев внимательно и критически молодого офицера, заговорил о возможных вариантах продолжения службы.
− Николай, есть потребность в молодых офицерах в действующей армии. В гвардии тебе теперь служить заказано, но я могу похлопотать, и тебя без понижения чина определят в пехотную часть.
− Это честь, Николай, для тебя, − продолжил, строго глядя на поручика, полковник, − искупишь проступок свой службой, отношение к тебе изменится. Там, глядишь, с повышением и в гвардию вернёшься. Со шведом мы пока замирились, да, думаю, ненадолго этот мир. Полны рвения наши северные соседи отвоевать потерянные рубежи, турки, сказывают, затевают очередную войну. Так что самое время начать службу на новом месте.