Казус мнимого величия - стр. 7
II
В один из дней в канцелярию суда Пскова пришёл приказ. Асессора суда Николая Резанова вызывали в Санкт-Петербург с назначением в состав Санкт-Петербургской таможни. Резанов активно взялся за работу и, проявив способности, вскоре оказался в канцелярии вице-президента Адмиралтейств-коллегии графа Ивана Григорьевича Чернышева.
По прибытии в Петербург, быстро освоившись на месте службы, Николай, чуя прошлую вину, ревностно взялся за дела и вскоре, поддержанный графом Чернышевым, оказался на месте руководителя канцелярии, а затем скоро занял важный пост экзекутора коллегии.
Граф Чернышев был в курсе скандала с золотыми монетами при поездке в Крым, так как сам сопровождал в то время Екатерину, входил в её свиту и был в почёте у императрицы, а его заслуги отмечались ею регулярно.
При положительной аттестации и по рекомендации графа Чернышева, Николай Резанов скоро оказался на высокой должности правителя канцелярии Гавриила Романовича Державина, кабинет-секретаря Екатерины II.
Так, через несколько лет после известного конфуза, Николай Резанов вновь оказался рядом с Екатериной, сблизившись с императрицей на минимальную дистанцию. Гавриил Романович знал и ранее Николая Резанова, будучи в прекрасных отношениях с успешным братом отца Николая − Иваном Гавриловичем. Это знакомство, с одной стороны, можно было считать протекцией, а с другой, Державин знал о личных достоинствах Николая Резанова, особенно о его способностях в изучении иностранных языков. Николай, хотя и имел домашнее бессистемное образование, тем не менее вполне владел немецким, французским, английским и легко ориентировался в других языках, схватывая их на лету.
Судьба вновь сделала реверанс в сторону Резанова.
Теперь он регулярно встречался с императрицей, не подавая вида о более раннем их знакомстве, а помня горький урок, стремился держаться скромно. Николай увлечённо занимался делами, пропадая в канцелярии до ночи, разбирал бумаги, писал ответы и реляции, сортировал документы, выполнял личные поручения Гавриила Державина.
Сама Екатерина при первой их встрече после известных событий внимательно осмотрела Николая от лица в бесцветном парике до блестящих черных лакированных туфлей. Её одобрительная улыбка подтверждала, что он прощён, но прощение это − скорее аванс за дальнейшее безупречное служение.
− Как здоровье, голубчик? − отчего-то спросила его Екатерина, немного лукаво и в то же время с долей грусти.
Екатерина за те годы, пока они не виделись, изрядно располнела. Наряды скрывали умело, как это было ещё возможно, неуклюжесть и громоздкость фигуры, но вот лицо, прежде светлое и привлекательное, уже выдавало назревающее нездоровье.
− Я в полном здравии, Ваше Высочество! Готов служить Вам верою и правдой на благо России! − просто и стандартно, но с должным воодушевлением отрапортовал Резанов, чувствуя нарастающую неловкость и надеясь на скорое завершение разговора.
− Ну что же, − молодец! Браво выглядишь! Служи! Думаю, способностей твоих хватит. Да смотри, глупости обходи стороной. Они такие бывают зубатые…, − Екатерина сделала паузу и пристально глянула в глаза Николаю: − …и приставучие, − закончила Екатерина и, отвернувшись, как показалось, с некоторым разочарованием от Резанова, медленно и уже без всякой грации, вдруг отяжелев, пошла далее.