Казус мнимого величия - стр. 17
Но судьба распорядилась как всегда по-своему.
Не вернулся Алексей Гуляев практически сразу после свадьбы из поездки в Кяхту по льду Байкала. Дорога пролегала по льду Ангары, а там ещё полсотни вёрст по озеру до Танхоя и вдоль берега до Посольска. А потом тайгою да редколесьем до самого Троицкосавска. Всего-то вёрст четыреста зимней дороги: за три-четыре дня управлялись обычно. Дорога по льду быстрая была, да опасная, особенно по весне, когда и многочисленные проталины нерпичьи появлялись, и трещины через Байкал вырастали.
Вскоре разузнали, и очевидцы как будто нашлись: то ли убили муженька и его помощников беглые каторжники-варнаки в сибирской тайге, перехватив с товаром и деньгами прямо на тракте у Кяхты, то ли сбились они с пути в метель на Байкале, да и попали в трещину или проталину нерпичью, припорошенную снежком.
Сгинул, как будто и не было человека.
После гибели мужа Наташа на людях демонстрировала горе и сама поверила, что потеря так велика.
Но сердце девичье живуче. Вот кажется, горюшко жгучее зимою лютою пришло, а по весне всё как будто начинает цвести, жизнь обещает новые плоды и сердечко девичье перерождается для новых чувств и испытаний сердечных.
В один из весенних дней разглядела Наталья приказчика купца Ивана Голикова − Григория Шелихова.
Глянулся ей мужичок, хотя раньше как-то и не замечала его. Видимо, время пришло и сердечко приветило суженого, да и дело, оставленное покойным мужем, требовало пригляда и управления. Самой-то многое удавалось уже тогда, в младые годы, но всё же не бабье это занятие −с хитрющими и всё норовящими вокруг пальца обвести купцами и промысловиками дело иметь. Да и, что греха таить, многие стараются поначалу под юбку забраться, как стала она вдовою, и только получив по роже увесистой Наташиной ладошкою, приступали к деловому разговору. Так и ходила первое время молодая вдова с горящей алым от пощёчин ладонью и такого же цвета ушами: не добром поминали тогда её многие. Но назад возвращать затрещину, и тем более мстить, не решались − боялись скорого на расправу деда Никифора Трапезникова.