Казахи и Россия - стр. 40
Единственным реальным правителем Среднего жуза, который действительно признавал себя российским подданным, был представитель «черной кости» батыр Джанибек из аргынского рода шакшак. Отсутствие ханского титула не сильно ему мешало. Во время присяги 1738 г. с Джанибеком в Оренбург прибыли влиятельные представители той части племен аргын, найман и кипчак, что кочевали по Тургаю и Тоболу, т. е. на границе с Младшим жузом. Они были заинтересованы в добрососедских взаимоотношениях с Россией и скорейшем установлении торговли, поэтому признали себя российскими подданными.
Российские власти также были заинтересованы в развитии отношений с правителями Среднего жуза, контролировавшими важные караванные пути и сырдарьинские города. Этим было вызвано их почтительное отношение к Джанибеку, которому оказывались такие же почести, как султанам Младшего жуза.
Абулмамбет считался главным претендентом на туркестанский престол. Поручик К. Миллер, проезжавший осенью 1738 г. через древнюю столицу, писал: «По приезде на другой день зван я был с купцами к Абулмамбет-салтану, который в Туркестан приезжал по призыву для наследия ханства после умершего Шемяка-хана». Но в этом деле возникли серьезные трудности.
Казах Жарлыгап рассказывал К. Миллеру, как один из самых известных батыров Старшего жуза Койгельды заявил Абулмамбету: «Ежели желаешь быть ханом в Туркестане, то надлежит тебе прежде послать к калмыцкому хану и требовать от него резолюции». Этот эпизод – свидетельство влияния джунгарского правителя на часть казахской элиты. Однако по каким-то причинам выборы хана не состоялись.
Ханом Абулмамбет был избран в следующем году. Батыр Джанибек в 1740 г. рассказывал В. А. Урусову: «Означенной-де Абулмамбет – сын бывшего Пулат-хана, и будучи-де он в прошлом году в Туркестане, от знатнейших киргис-кайсацких родов, яко Аргинского, Актайского[20]и Увактирейского[21]и от других удостоен в хана и по прибытии в орду от многих родов поднят на епанче…». По сообщению В. А. Урусова, решающее слово при выборах осталось за батыром Ниязом, который «во время Шемяки-хана в Туркестанте великую силу имел, а по смерти ево Туркестантом управлял и Абулмамбет-хана на ханстве утвердил».
Избрание Абулмамбета совпало с нападениями джунгар. Прапорщик Этыгеров, осенью 1739 г. находясь в казахских кочевьях, передавал В. А. Урусову: «Летним временем приходили под киргис-кайсацкие орды, владеней Абулмамбет-хана, Аблай и Барак-салтанов, черных калмык одиннадцать тысяч…». Зимой джунгарские войска численностью 30 тысяч человек совершили еще несколько походов в казахскую степь, разграбив улусы, зимовавшие вблизи Иртыша, Ишима и Тобола. Но сложные погодные условия вынудили их отступить.
В 1740 г. В. А. Урусов, организовав новую церемонию присяги в Оренбурге, пригласил на нее и правителей Среднего жуза. Султан Барак из-за дальности расстояния и болезни прибыть не смог, хан Абулмамбет и султан Аблай на сей раз смогли посетить Оренбург. Тогда и разразился конфликт между чингизидами Среднего и Младшего жузов. Сочтя себя оскорбленными бóльшими почестями, оказанными Абулмамбету и Аблаю, сыновья Абулхаира Нуралы и Ералы покинули Оренбург, не простившись с В. А. Урусовым.
Тем не менее В. А. Урусов был доволен личным знакомством и первыми реальными контактами с правителями Среднего жуза, обещавшими во всем помогать российским властям. Воспользовавшись этим, начальник Оренбургской комиссии попросил задержать Карасакала, после разгрома башкирского восстания бежавшего в казахские степи. Несмотря на нахождение башкирского мятежника под покровительством знати Старшего жуза, заявил, что попробует схватить его.