Картина мира в былинах русского народа - стр. 19
Пропала богатырская головушка! «Богатырь, побеждённый любовным порывом, – подытоживает В. Я. Пропп, – в эпосе не может изображаться как герой в собственном смысле этого слова» (Пр. С. 118).
В поздних былинах Михайла Поток чудесным образом возрождается. В плеяде киевских богатырей он становится её равноправным членом.
Ни в Святогоре, ни в Волхе, ни в Дунае, ни в Потоке мы ещё не обнаруживаем подлинных богатырей. Они ещё не обладают необходимыми качествами настоящих русских богатырей, главное из которых – быть героическим защитником Русского государства. Первым подлинным русским богатырём становится Добрыня Никитич (Микитинец) – главный герой киевского периода в древнерусском былинном творчестве. Среди всех киевских богатырей он больше всех приблизился в этот период к идеалу русского богатыря. В следующий, владимиро-суздальский, период ему на смену придёт Илья Муромец.
В летописях описывается исторический Добрыня – дядя киевского князя Владимира, его воспитатель и первый советник. В «Википедии» читаем: «Владимир захватил перешедший на сторону Киева Полоцк, перебив семью правителя города князя Рогволода, причём по совету своего дяди Добрыни Владимир сначала изнасиловал Рогнеду на глазах её родителей, а затем убил её отца и двух братьев. Княжну Рогнеду, просватанную прежде за Ярополка (родного брата Владимира. – В. Д.), он насильно взял в жёны. Именно отказ Рогнеды на сватовство Владимира и вызвал его месть: княжна считала недопустимым выйти замуж за сына наложницы, коим был Владимир (он был сыном князя Святослава и его рабыни Малуши. – В. Д.). Её слова “не хочу розути робичича” (“не хочу разувать раба”) согласно славянскому обычаю разувания супруга сильно унизили Владимира и Добрыню, так как намекали на статус матери Владимира (сестры Добрыни)».
Летописный Добрыня был активным сподвижником киевского князя. До нашего времени сохранилась пословица о том, как по приказу Владимира вместе с Путятой он крестил новгородцев: Путята крестил их мечом, а Добрыня – огнём. Эта пословица свидетельствует о том, что христианизация Киевской Руси осуществлялась насильственно. Народ ей оказывал сопротивление. Приходилось применять насилие.
В. Ф. Миллер и Б. А. Рыбаков высказали мнение о том, что летописного Добрыню следует считать прототипом былинного Добрыни. В. Я. Пропп и В. Н. Путилов это мнение отвергли. Вот что по этому поводу писали наши выдающиеся фольклористы:
«Добрыней звали дядю Владимира Святославича. О нём есть известия в летописи; говорится, в частности, что он помогал насаждать христианство. На основании летописных данных некоторые учёные считали исторического Добрыню прототипом былинного героя. Однако для таких сопоставлений нет серьёзных оснований. Совпадение в именах объясняется тем, что в древней Руси имя Добрыня было очень распространено (на основании сохранившихся документов можно назвать до семидесяти человек, носивших это имя). Добрыня-богатырь – не историческое лицо, а образ, созданный народной фантазией» (ПП. С. 34).
В былине «Добрыня и Змей» образ Добрыни выглядит не столько былинным, сколько сказочным. Добрыня в ней сражается со Змеем – героем, который со временем целиком переместится в сказки.
Несмотря на запрет матери, Добрыня решил искупаться в Пучай-реке.