Карантин. Часть третья - стр. 4
Да, это был он – остров Русский. Остров легенда, остров открытый только для военных и самих жителей острова, но совсем недоступный для постороннего глаза. О существовании этого острова Игорь знал из уроков географии и из названия большого рыбопромышленного транспортного рефрижератора из серии островов, встретившись на большой плав практике в порту Вентспилс с одним из бывших выпускников мореходки, работавшем на транспортном рефрижераторе «Остров Русский» электромехаником. Теперь этот остров стоял перед ним во всю свою ширь, плотно окутанный зеленеющими кустами и кустоподобными деревьями, раскинувшимися среди волнообразных сопок. Вот он легендарный остров, которым пугали будущих салажат-тихоокеанцев бывалые военные моряки. А вот и ровненький овальчик бухты Аякс, строго опоясанной узкой полоской песчаного пляжа, посреди которого вытянулся ровным аппендиксом оборудованный из трёх прямоугольных понтонов неприглядный пирс. Пирс служил причалом для нескольких малых катеров. Понтоны были оборудованы электрическими щитами для обеспечения катеров электроэнергией и тремя металлическими столбами со встроенными светильниками под мощные лампы дроссельно-разрядного типа, что служили для освещения пирса в ночное время. До пирса оставались считанные метры. Вот катер коснулся грубым касанием левых носовых кранцев о резиновую подушку цилиндрических кранцев пирса и усиленно заработал всей полной мощью двигателя на реверсированный ход. Медленно погашая скорость, катер прижимался кормой к скрегочущему металлом о металл пирсу. Когда матросы надёжно привязали катер, закрепив швартовы к выступавшим парам металлических кнехтов, гул двигателя потерял свой монотонный звук. Он резко взвыл долю секунды и медленно стал затухать. Тем временем матросы вооружили трап-сходню, и пассажиры шумной толпой стали выходить на пирс. Как подметил Мельниченко, основными пассажирами были военные моряки, несколько человек из гражданского населения и два солдата. Новобранцы подождали, когда большая часть пассажиров оставила катер, затем стали по одному спускаться на причал. На причале старшины произвели перекличку, и строй тронулся по направлению жилых построек. Пройдя по ровной асфальтированной дороге около километра, новоиспечённые курсанты оказались на территории школы мичманов. На удивление вновь прибывших салажат, там не было ни забора, ни КПП. На территории имелось несколько жилых зданий для курсантов, учебный корпус, административные здания, хозяйственные постройки и несколько жилых кирпичных строений, называемых УДОСАМИ. УДОСЫ являлись жильём для кадровых военных, служивших и трудившихся при школе мичманов. По всей территории школы разветвились асфальтированные дороги и тротуарчики, а вдоль помещений рот, располагались широкие площадки со своеобразной разметкой, ярко начерченной белой краской. За зданиями рот или, проще говоря, за казармами, находились оборудованные курилки, по одной для каждой казармы. На самом отшибе, ближе к береговому к склону, ведущему к узкой береговой полосе, находился курсантский гальюн, сбитый из делового леса под шиферной крышей. Гальюн был выкрашен белой гашеной известью и на бирюзовом фоне залива величаво парил, словно затерявшаяся среди волн ладья.
Пока командиры решали организационные вопросы, касающиеся размещения молодого пополнения, курсантов распустили на перекур, и над курилкой моментально образовалось мутное сизое облако сигаретного и папиросного дыма.