Капля крепкого - стр. 19

Это был Грег. Подошел, взял под руку и спросил, есть ли у меня минутка.

– Всего несколько минут, – сказал он. – Нам непременно надо поговорить. И еще я хочу просить вас об одном одолжении.

В следующий раз я увидел Джека Эллери уже мертвым.

Мы с Грегом стояли в смотровой морга и долго смотрели на останки человека, которого оба знали. А потом он произнес:

– Да, это он. Это Джек Эллери.

Я кивнул в знак согласия, а затем мы вышли на улицу.

Выйдя, Грег тут же поднял воротник – ветер пробирал до костей. Потом он спросил, обещали сегодня дождь или нет. Я ответил, что прогноз погоды с утра не слушал. Он заметил, что вообще не понимает этих прогнозов.

– Они рассказывают о том, что произойдет с погодой в ближайшем будущем, – пожал плечами Грег. – И даже если по большей части ошибаются, говорят уверенно. Но что означают все эти проценты? Как понимать: вероятность дождя пятьдесят процентов? Как реагировать на это? Брать с собой половину зонтика, что ли?

– Если сказать пятьдесят процентов, тогда ошибки с их стороны не будет.

– Вот именно. Что ж, вчера обещали десятипроцентную вероятность, а дождь лил весь день. Не слишком ли смелое предположение? Лишь потому, что ты метеоролог, ты не должен прикрывать свою задницу. – Он перевел дух. – Никогда не спрашивал вас об этом, но как вы предпочитаете, чтобы к вам обращались: Мэтт или Мэтью?

Меня устраивало и то и другое, но если так ответить, люди почему-то смущаются и не знают, как себя вести.

– Мэтт вполне сойдет, – ответил я.

– Так вот, Мэтт, почему они настаивают на официальном опознании? Не понимаю! Он сидел в тюрьме, есть в картотеке полиции, они уже установили личность по отпечаткам пальцев. А что, если у человека нет ни одного близкого родственника или знакомого, как тогда они проводят опознание? Прекрасно обходятся и без него, верно?

– Само собой.

– Нет, я определенно не хотел бы видеть его таким. Моего отца хоронили в открытом гробу. И он лежал там, прямо как экспонат из Музея Мадам Тюссо. Этот образ так и остался со мной навеки – безжизненная восковая фигура. У нас с ним были проблемы, Господь свидетель. Он хотел иметь совсем другого сына и всегда ясно давал это понять. Но последняя его болезнь сблизила нас, и в конце между нами воцарились и любовь, и взаимное уважение. Я бы хотел запомнить отца совсем другим – сильным, деятельным. Я знал, что это случится, я боялся. В то же время, прощаясь, просто не в силах был заставить себя долго на него смотреть. Вы поняли, о чем я?

– Когда это случилось?

– Чуть больше года назад. А что?

– Возможно, со временем все пройдет. – Я вздохнул. – Более ранние воспоминания вытеснят эти, последние.

– Уже вроде бы началось. Не знаю, можно ли доверять своим ощущениям, они мне кажутся не вполне реальными. Или же навеяны тоскливыми воспоминаниями.

– Возможно, именно ими и навеяны, – кивнул я. – Но все равно реальны. Мы склонны запоминать людей такими, какими те были, или по крайней мере какими мы их знали. У меня была тетушка с болезнью Альцгеймера, последние десять лет прожила в специализированном заведении. Проклятая болезнь сжирала ее мозг и личность, и вообще все, что делало ее человеком. Такой я ее и запомнил.

– Боже…

– А потом, когда ее не стало, все это померкло, ушло, и ко мне вернулась прежняя, настоящая тетушка Пег.