Капкан на прокурора - стр. 25
– Да, я подожду тебя в комнате, не буду мешать. – Бросаю ему и, развернувшись, оставляю одного.
Я собираю костюмы, которые зря везла. Но хорошо, что выбрали с первого взгляда, еще одну встречу с ним я бы не выдержала.
Упаковываю костюмы в чехлы. Синий его цвет, кто бы сомневался. Прокурор и в костюме цыпленка.
– Ты будешь забирать этот костюм? - Спрашивает из гардеробной.
– Нет, оставим у тебя. После свадьбы надо будет вернуть. Хотя, по-хорошему, мог бы спокойно надеть тот, в котором работает. Они почти похожи. Но эту шутку оставляю при себе.
На часах уже почти восемь, на улице темно, еще и снегопад усилился.
– Всё? – Оборачиваюсь на вопрос за спиной. Юра появляется в тех же спортивных брюках, футболке, что были до этого. Вроде как обычный мужик, без придури в голове.
И его “всё?” звучит как предложение скорее покинуть его скорпионью нору.
Я с костюмами выхожу в коридор, кладу их на комод.
– Ты домой сейчас?
– Да, – присаживаюсь на пуфик и обуваюсь.
– Я вызову тебе такси.
– Не хочешь, чтобы на твоей репутации было темное пятно невоспитанного интеллигента? Я сама доберусь.
Прокурор непреклонен, берет с полки телефон и что-то там делает.
Фраза про то, что мог бы и сам подвезти так и остается моим желанием. Мы оба понимаем, что нам не надо сближаться. Сегодня я попробовала, теперь понимаю, – ошибка.
Он что-то делает в телефоне и неосознанно тянет шею в одну сторону и в другую. Передергивает от неприятного хруста.
– Тебе надо врачу показаться со своей шеей. На этой стадии еще возможна помощь консервативных методик без привлечения хирурга. На поздних стадиях болезни может развиваться анкилоз и тугоподвижность суставов, а там уже без оперативной хирургической помощи не обойтись. – Хмурится, слушает меня, но не перебивает. – Можно попробовать массаж.
На предложении о массаже правая бровь поднимается вверх, тянет за собой уголок губ.
– Хочу напомнить, что в соответствии со статьей сто тридцать семь УК РФ предусмотрена уголовная ответственность за незаконное собирание или распространение сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, без его согласия. Другими словами, если ты что-то записывала, а потом захочешь использовать это в суде, то будет только хуже.
Присвистнуть хочется. Он подумал, что я его записывала, чтобы потом это использовать?! Серьезно?!
– Угрожаешь?
– О законе напоминаю.
Я усмехаюсь, но его игру поддерживаю. Надеваю куртку и подхожу к нему. Приподнимаюсь на цыпочки и шепчу на ухо:
– Зря ты отказался от массажа, я умею делать его профессионально.
Губами вот-вот коснусь мочки уха, но все же держу себя в руках. Только дразню. Пусть теперь думает, была ли на мне прослушка или нет и чего он лишился.
Отстраняюсь и разворачиваюсь, но Юра перехватывает за талию и возвращает к себе.
– Каждую твою мысль читаю, – прижимает сильнее и шепчет на ухо. – У тебя ничего не получится.
Опять рядом и незаконно меня трогает. Грань между желанием и здравомыслием стремительно стирается. Я видела скорпиона другим, сейчас так сложно сопоставить тот образ и этот. Мы не на одной стороне сейчас, но хочется закрыть глаза и хотя бы на пару секунд не думать об этом. Вернуться на набережную, в машину, вместе выпить утренний кофе.
Мечты с кем-то другим да, но уже не с ним.