Капкан для Александра Сергеевича Пушкина - стр. 24
– Нет, какая нонче торговля!.. Одни убытки… Дорожатся мужики… А вы как изволите поживать?..
– Как говорится, помаленьку, – ответил Пушкин, жуя апельсин. – Будешь апельсин?
– Благодарю покорно, – беря апельсин, ответил Иван Иванович, – Я люблю их с чаем… Как долго еще в наших краях гостить думаете?..
Хитрый мужик прекрасно знал, почему Пушкин «гостит» в Михайловском. Поэтому Пушкин промолчал…
А Иван Иванович гордо поглядывал на толпу – пусть смотрят, как он с самим Пушкиным общается.
Пушкин пошел в самую гущу толпы… Кое-кто, особенно помещики-соседи, смотрели на него не очень приветливо, считая его гордецом, поскольку не навещал никого из них, некоторые боялись его острого слова и задорного характера.
Возле главных ворот монастыря, в пыли, на палящем солнце, сидели старцы, гнусавя что-то свое скрипучими голосами. В небольшую деревянную чашку крестьяне бросали жалкие свои гроши.
Пушкин подошел, остановился, послушал и сел рядом с нищими, прислушиваясь к их грустному пению. Все с удивлением стали смотреть на поэта. А Пушкин, сложив ноги калачиком, продолжал слушать, надеясь что-то почерпнуть для своего «Бориса Годунова».
В толпе начали раздаваться голоса:
– А кто это такой?.. Смотри, Аксинья, какие у него когти!.. Наверное, не нашей православной веры…
– Да наш это… барин михайловский…
Вскоре толкотня, жара, вонь, гам утомили Пушкина. «Не заглянуть ли мне к отцу Ионе, испить у него чайку, передохнуть?..» – подумал Пушкин. А потом вспомнил, что сейчас у отца Ионы полно посетителей, и не пошел.
Пушкин решил идти домой… Направлялся лениво к спуску в Михайловское. Он почувствовал наступившее какое-то бессилие, мир побледнел… Но вдруг, словно сбросив с плеч тяжесть, он остановился, бросил высоко свою палку, поймал ее и начал вслух читать:
Пушкин был доволен. В приподнятом настроении, насвистывая какую-то мелодию, он быстро зашагал к своему дому. Неожиданно из-за кустов через тропу выскочил крупный заяц. Пушкин даже вздрогнул… «Черти бы тебя взяли», – выругался Пушкин, – суеверно перекрестившись. – И откуда ты только взялся…»
Он уже почти подходил к своему дому, мечтая о холодном квасе, как вдруг увидел всадника, который скакал по дороге от Вороноча к Михайловскому. В нем поэт узнал Алексея Вульфа и помахал ему рукой. Алеша тоже его узнал, пришпорил коня и вскоре оказался рядом с соседом. Он соскочил с коня, а подойдя к дому, передал его конюху. Не мешкая, они укрылись в прохладном доме.
– А я, друже, все прилаживаюсь, как бы дать стрекача… – сказал Пушкин. – Я не могу отказать себе в удовольствии надуть царя и всех агентов его…
– Для этого я и приехал… – сразу принял озабоченный вид Алеша. – Мне пришла по этому поводу прямо гениальная мысль…
– Да не может быть!.. – захохотал Пушкин.
– Факт. Я поеду за границу и возьму с собой кого-нибудь из слуг. От границы я отошлю его обратно домой, а вы с его паспортом переедете…
– Отец!.. Благодетель!.. – закричал Пушкин. – Век не забуду!.. Но постой: а как же потом ты сам вернешься к царю? За такие художества он сожрет тебя со всеми потрохами…
– Ну… – пренебрежительно отмахнулся Алеша. – Устроиться всегда как-нибудь можно…