Капкан для Александра Сергеевича Пушкина - стр. 15
Пущин никак не мог понять некоторого замешательства хозяина.
Арина Родионовна уже хлопотала насчет чая. В гостиную, помимо самовара, было подано все то, к чему отец Иона был охоч, – варенье, печенье, сухарики и, конечно, ром. Няня разлила чай.
– Садись, отец, – сказал Пушкин, приглашая монаха за стол.
– Благодарствую… Замерз, едучи к вам, погода скверная… Морозец крепчает, – проговорил монах, ощупывая глазами все, что лежало на столе, с аппетитом прихлебывая с блюдечка чай наполовину с ромом. – Надолго ли в наши края? – обратился он к Пущину.
От чая и рома у монаха глазки стали маслянистее. Пушкин снова плеснул ему в чашку рома. Отец Иона еще больше размяк.
– Арина Родионовна, ох, и мастерица ты… Люблю твое варенье… Еще одной чашечкой согрешу с вашего позволенья… А что это, Александр Сергеевич, на столе, никак ваше новое сочинение? – заметил монах, обтирая вспотевший лоб.
– Хотелось бы, чтоб мое было, да не мое. Это Грибоедов написал комедию «Горе от ума», – ответил Пушкин с явной неохотой.
– Как же, слыхал, – оживился монах. – К нашему благочинному недавно сын из Петербурга приезжал, так сказывал. Весьма-с любопытно…
– Отец Иона, вам могу предложить только церковные книги, – с усмешкой посмотрел на монаха Пушкин, – а грибоедовская комедия для вас будет скоромной…
– Ничего, ничего, бог простит, а по должности надобно познакомиться, дабы в случае мог предостеречь овец своих духовных…
– Тогда, если не будете возражать, мы продолжим чтение… – уже совсем веселым голосом сказал Пушкин. – Хотите?
– Сделайте милость!.. Буду вам премного благодарен… Мать Аринушка, налей мне, касатка, еще чашечку чая, а я тебя молитвой отблагодарю.
– Да что вы, батюшка, – более приветливым голосом откликнулась няня, – давайте вашу чашку.
Пушкин продолжил чтение, которое все более захватывало его. Жестикулируя руками, он листал за листом лист.
– «…Когда постранствуешь, воротишься назад, и дым отечества нам сладок и приятен…» – прочитал он, рассмеявшись. – Вот именно!.. А, Пущин?..
Пущин улыбался Пушкину, его чтению и тому, что слышал.
– Ха-ха-ха… – раскатывался хозяин. – «Как станешь представлять к крестишку иль к местечку, ну как не порадеть родному человечку?!»
Отец Иона слушал с большим вниманием, стараясь не пропустить ни одного слова.
Арина Родионовна с благодушным выражением лица продолжала вязать свой чулок. Она не совсем понимала смысла всех этих побасенок, но ее Сашка доволен, ну и слава богу… Няня была сама народная мудрость, без всякого лукавства принимала жизнь во всех ее проявлениях. Может быть, именно поэтому Пушкину всегда было около нее так спокойно…
– «…А о правительстве иной раз так толкуют, что если б кто подслушал их – беда!..» – весело читал Пушкин и покосился на отца Иону: тот плавал в блаженстве.
– Ты посмотри, Александр Сергеевич, какое дарование дал Господь человеку, – восхищенно произнес монах. – Конечно, божественного здесь мало, но очень востро!.. Нянюшка, дай-ка еще черепушечку за здоровье сочинителя Грибоедова.
– Нет! Жанно, мой «Онегин» не идет ни в какое сравнение! – возбужденно крикнул Пушкин. – Только высочайший талант может так писать: ни единого лишнего слова!
И он снова принялся за чтение: