Капитан Невельской - стр. 97
Губернатор вынул из стола пачку бумаг.
– Геннадий Иванович, я прошу вас познакомиться с моим докладом на высочайшее имя. Прочтите его спокойно. Я ничего не скрываю от вас. – И он добавил со значением, подняв указательный палец: – И не скрою!
Невельской взял листы бумаги, стал читать. Выражение огорчения исчезло с его лица, и он увлекся; казалось, то, что было написано, нравилось ему.
Губернатор подробно и живо описывал Камчатку и камчатскую бухту, развивал планы постройки морской крепости, создания сильного флота на океане. Для этого просил о переносе Охотского порта в Петропавловск и об образовании на Камчатке области под начальством командира порта и губернатора, которым просил назначить Завойко. Описывал бесчинства иностранцев и просил прислать суда для крейсерства. Для удобного и правильного сообщения между Аяном и Якутском поселить крестьян, а сам путь улучшить на средства казны.
– Этот план, Николай Николаевич, – заикнувшись, сказал Невельской, прочитавши доклад, – ош-шибочен!
Муравьев молчал.
– Зачем нам крепости и дорогостоящие сооружения на Камчатке, когда сама природа воздвигла здесь повсюду неприступные укрепления, лучше которых желать не надо? Зачем делать из Камчатки область и назначать на пустырь губернатора? Нам нужен хлеб, оружие, а главное – средства подвоза и пути сообщения! Кто же станет спорить, что в Петропавловске превосходная гавань?
– А вы знаете, что произошло в Петербурге? – вдруг спросил губернатор.
– Что вы имеете в виду? Окончание венгерской кампании?
– Садитесь, Геннадий Иванович! – мягче продолжал Муравьев. – Пока мы с вами путешествовали, стряслась беда.
Невельской посмотрел с удивлением, не понимая, какая еще беда может быть – и так хуже некуда. Рука его опять потянулась к крышке от чернильницы. Она так и искала, за что бы ухватиться.
– Вы получали что-нибудь от Баласогло? – спросил Муравьев быстро.
– Я не был утром на почте, но в Якутске ничего не получал.
– Вы давно знаете его?
– Двенадцать лет.
– Как вы познакомились?
– Он преподавая шагистику в корпусе…
– Баласогло арестован, – сказал губернатор. – Он – участник революционного заговора… В Петербурге раскрыт обширный противоправительственный заговор и произведены многочисленные аресты. Готовился переворот. Заговорщикам грозит смертная казнь.
Невельской остолбенел.
– Целью заговора было распространение социалистического учения, свержение государя и превращение России в республику. Заговорщиков винят, что они готовили огромное восстание в Сибири и на Урале, и возглавлял все это некий Петрашевский, чиновник Министерства иностранных дел…
«Петрашевский? Неужели это тот самый? Может быть, однофамилец?» – подумал капитан.
– Дело это имеет огромное влияние на всю жизнь России и на наши действия на Амуре в том числе. У них были свои люди всюду… И здесь тоже! По крайней мере, так подозревают… Нас с вами могут обвинить в любой миг. Вот теперь я скажу вам, что был тысячу раз прав, что отстранил от себя Баласогло. Я знаю, меня порицали и за это, но мой нюх меня не подвел. Судите сами, какие после этого могут быть гавани на устье, когда никто и ни о чем теперь и заикнуться не смеет! Наша с вами ответственность теперь возрастает в тысячу раз!
Невельской мгновенно вспомнил свои разговоры с Александром, общие настроения своих штатских приятелей.