Капитан Хорнблауэр. Под стягом победным - стр. 32
– Я вице-адмирал дон Кристобаль де Креспо.
Хорнблауэр не удержался и смерил его с головы до пят. Вице-адмирал носил золотые серьги, его расшитый золотом сюртук не скрывал ветхости серой рубахи. По крайней мере, он был обут. Его латаные белые штаны были заправлены в сапоги из мягкой коричневой кожи.
– На службе Эль-Супремо? – спросил Хорнблауэр.
– Разумеется. Позвольте представить моих офицеров. Линкор-капитан Андраде. Фрегат-капитан Кастро. Корвет-капитан Каррера. Лейтенанты Барриос, Барильяс и Серна. Гардемарины Диас…
Под этими звучными титулами скрывались всего-навсего босоногие индейцы. Из-за алых кушаков в изобилии торчали пистолеты и ножи. Офицеры неловко поклонились Хорнблауэру; лица одного-двух выражали звериную жестокость.
– Я прибыл, – сказал Креспо дружелюбно, – чтобы поднять свой флаг на моем новом судне «Нативидад». Эль-Супремо желает, чтобы вы салютовали ему одиннадцатью выстрелами, как приличествует вице-адмиральскому флагу.
У Хорнблауэра слегка отвалилась челюсть. За годы службы он помимо воли проникся глубоким уважением к деталям показного флотского великолепия, и ему совершенно не улыбалось салютовать этому голодранцу, словно самому Нельсону. С усилием он подавил раздражение. Если он хочет добиться хоть какого-нибудь успеха, то должен доиграть этот фарс до конца. Когда ставка – империя, глупо проявлять излишнюю щепетильность в вопросе церемониала.
– Конечно, адмирал. Для меня большая радость одним из первых поздравить вас с назначением.
– Спасибо, капитан. Остается уладить кое-какие мелочи, – сказал вице-адмирал. – Дозвольте спросить, боевые офицеры с «Нативидада» здесь или еще на «Нативидаде»?
– Премного сожалею, – ответил Хорнблауэр, – но сегодня утром после трибунала я выбросил их за борт.
– Действительно, очень жаль, – сказал Креспо. – Эль-Супремо приказал мне вздернуть их на реях «Нативидада». Вы не оставили даже одного?
– Ни одного, адмирал. Сожалею, что не получил от Эль-Супремо соответствующих указаний.
– Что ж, ничего не попишешь. Без сомнения, найдутся другие. Тогда я отправляюсь на борт моего корабля. Не будете ли вы так любезны сопроводить меня и отдать приказы вашей призовой команде?
– Конечно, адмирал.
Хорнблауэру любопытно было взглянуть, как подручные Эль-Супремо намерены привести к присяге команду целого судна. Он поспешно приказал артиллеристу салютовать флагу, когда тот будет поднят на «Нативидаде», и спустился в шлюпку вместе с новоявленными офицерами.
Вступив на борт «Нативидада», Креспо с важным видом поднялся на шканцы. Здесь стояли штурман и его помощники. Под их изумленными взглядами Креспо подошел к изображению мадонны с младенцем возле гакаборта и столкнул его в воду. По его знаку один из гардемаринов спустил испанский и британский флаги. Потом Креспо обернулся к штурману и помощникам. Это была исполненная драматизма картина. Ослепительно светило солнце, британские морские пехотинцы в красных мундирах стояли ровной шеренгой, приставив ружья к ноге. Британские матросы с тлеющими фитилями замерли у каронад, ибо приказа еще никто не отменял. Джерард подошел и встал рядом с Хорнблауэром.
– Кто тут штурман? – спросил Креспо.
– Я штурман, – пролепетал один из испанцев.
– А это ваши помощники? – мрачным голосом произнес Креспо и получил утвердительный кивок.