Капитан Хорнблауэр. Под стягом победным - стр. 31
– «Лидии» ли, – спросил он, – уготована честь доставить Эль-Супремо в Либертад? Моя команда высоко оценит это отличие.
– Несомненно, – ответил Эль-Супремо.
– Я почти не осмеливаюсь попросить об этом, но можем ли мы с моими офицерами надеяться, что вы отобедаете с нами перед отплытием?
Эль-Супремо немного поразмыслил.
– Да, – сказал он, и Хорнблауэр подавил едва не вырвавшийся у него вздох облегчения. Залучив Эль-Супремо на борт «Лидии», он будет разговаривать с ним более уверенно.
Эль-Супремо хлопнул в ладоши, и тут же, словно сработал часовой механизм, стук в окованную бронзой дверь возвестил о появлении темнокожего мажордома. Ему было односложно приказано перевезти двор Эль-Супремо на «Лидию».
– Возможно, – сказал Хорнблауэр, – теперь вы позволите мне вернуться на корабль, чтобы подготовиться к вашему прибытию, Супремо.
Ответом ему был кивок.
– Когда мне встречать вас на берегу?
– В одиннадцать.
В патио Хорнблауэр с сочувствием вспомнил восточного визиря, который, выходя от своего повелителя, всякий раз проверял, на месте ли его голова. На палубе «Лидии», как только смолк свист дудок, Хорнблауэр отдал приказы.
– Немедленно отведите этих людей вниз, – сказал он Бушу, указывая на пленных испанцев. – Заприте их в канатной кладовой и поставьте охрану. Позовите оружейника, пусть наденет на них кандалы.
Буш не пытался скрыть изумления, но Хорнблауэр не стал тратить время на объяснения.
– Сеньоры, – сказал он проходящим мимо испанцам, – с вами обойдутся сурово, но поверьте, если вас хотя бы увидят в один из следующих дней, вас убьют. Я спасаю вам жизнь.
Затем Хорнблауэр вновь повернулся к первому лейтенанту.
– Свистать всех наверх, мистер Буш.
Корабль наполнился шлепаньем босых ног по сосновым доскам.
– Матросы! – сказал Хорнблауэр. – Сегодня к нам на борт прибудет местный князь, союзник нашего милостивого короля. Что бы ни случилось – запомните мои слова, что бы ни случилось, – к нему надо относиться с почтением. Я выпорю каждого, кто засмеется или не будет вести себя с сеньором Эль-Супремо, как со мной. Вечером мы отплывем с войсками этого господина на борту. Вы будете обходиться с ними, как если б они были англичане. И даже лучше. Вы бы стали подшучивать над английскими солдатами. Первого же, кто попытается сыграть шутку с кем-нибудь из этих людей, я прикажу немедленно выпороть. Забудьте, какого цвета у них кожа. Забудьте, во что они одеты. Забудьте, что они не говорят по-английски, помните только, что я вам сказал. Велите играть отбой, мистер Буш.
В каюте Полвил добросовестно ждал с халатом и полотенцем, чтобы проводить капитана в душ – согласно расписанию это должно было произойти два часа назад.
– Достаньте опять мой лучший мундир, – бросил Хорнблауэр. – В шесть склянок кормовая каюта должна быть готова к торжественному приему на восьмерых. Идите на бак и приведите ко мне кока.
Дел много. Надо пригласить на обед Буша и Рейнера, первого и четвертого лейтенантов, Симмондса, лейтенанта морской пехоты, штурмана Кристела и предупредить их, чтобы они явились в парадных мундирах. Надо продумать, как разместить на двух фрегатах пятьсот человек.
Хорнблауэр как раз глядел на «Нативидад» – тот покачивался на якоре, белый английский военно-морской флаг реял над красно-золотым испанским, – и думал, как поступить с ним, когда от берега к нему резво заскользила лодка. Новоприбывших возглавлял довольно молодой человек, невысокий и худощавый, гибкий, как обезьяна, с улыбчивым, полным неистребимого добродушия лицом. Он больше походил на испанца, чем на индейца. Буш провел его туда, где нетерпеливо расхаживал по палубе Хорнблауэр. Сердечно поклонившись, гость представился: