Каменные сердца - стр. 10
– Ага, – уголовник оправил куртку и начал осторожно поглядывать за спину, где маячил Артем.
– Ранее дважды судимый? По двести двадцать восьмой статье?
– Да.
Платон покивал головой, помолчал для виду, потом опустил взгляд на Яшина.
– В курсе, за что взяли?
– В душе не пойму, начальник.
Платон начал читать.
– Пятого ноября, возле мусорных баков у дома номер восемьдесят четыре по улице Красного Локомотива мало-Литейного района был найден труп молодого человека…
Яшин уставился на опера, совсем забыв о его напарнике.
– …Причиной смерти явилась глубокая колото-резанная рана на животе, повлекшая внутреннее и внешнее кровотечения. При жертве были найдены документы на имя Григория Архипова, двадцати трех лет, проживающего по улице Красного Локомотива, тридцать девять. Рядом с убитым найдена разбитая бутылка, которой и совершено убийство… – Платон посмотрел прямо на урку. – Так за что ты Гришу завалил?
Яшин сидел сначала смирно, потом расплылся в щербатой улыбке.
– Да ты че, начальник? Какого еще Гришу? Я ни за какого Гришу не знаю.
– Ты не знаешь, а вот тут все знают, – опер ткнул пальцем в папку. – На бутылке твои пальчики.
– Какие еще пальчики, да ты че? Шеф, але, я не знаю никакого Гришу!
И сразу получил оплеуху от Артема.
– Ты, сука, не ори.
– Да я не ору, вы че? Какой Гриша?
– Вот этот, – Платон вытащил из папки фотографию трупа.
– Ой… – Яшин поморщился. – Начальник, я в натуре не в курсах, кто это. Че ты тут жмешь? Какой-то мокрый… Фу, бля…
– Зря кобенишься, Яшин. Пальцы там твои, труп недалеко от твоего дома, где вчера был – сказать не можешь…
– Да как не могу? Могу, я был у этого…
– Кого?
– Ну этого… У Фили…
– Какого Фили? Сиськи что ли?
– Ну да, у него, Сиськи.
– Так Сиську ж повязали три дня назад.
Урка уставился на опера, понимая, что теперь-то менты на него, гражданина совравшего, насядут крепко.
– Давай вспоминай, Яшин, когда и за что ты завалил Гришу Архипова, – гнул свое Платон.
– Да вы че, мусора! Вы мне че за херню шьете?! Какого Гришу?!
Яшин вскочил, и Артем рывком усадил назад на табурет, сказал спокойно:
– Сиди.
– Да вы че, мужики?.. Я не в курсах вообще ни за какого Гришу, я ж не по мокрухе… Я ж вообще не по этой части, вы че?..
– А по чему ты, Яшин?
– Не по макрухе я, падлы вы! Херню мне шьете, я тут ни при чем ваще!
– А кто при чем?! – рявкнул Платон.
– Да я не в курсах! Меня вообще не за это взяли!
– А за что тебя взяли, а?! Падла ты подъездная?! Нахера тебя в управления притащили, если не за мокруху?!
– Да я не в курсах вообще! Это все вы, менты поганые! Волки! Вы все, суки, на людей повесить готовы, падлы!
Яшин ринулся встать и увернулся от руки Артема. Встал, и тут же завалился на бок. Это Артем огрел его по макушке томом УК, после чего встал над наркоманом и начал методично бить того книгой по голове.
– Я тебе, что, сука, сказал? – рычал он, избивая охающего подозреваемого. – Сказал сидеть? Сказал?
Наблюдавший за этим Платон все думал, что расколоть этого «урку», у которого за плечами две ходки, оказалось проще, чем иного новичка. Слишком уж он привык к отделениям полиции, к операм, к постоянным беседам и угрозам, к легким зуботычинам и милому пересчету ребер, не ожидал вдруг такого наезда. Да и было видно, что гнет его бодяга некисло. Нет, этот парень теплый и нежный, словно девица в майскую ночь. Может, потому и решили не ломать его местные розыскники, чтобы напугать падлу побольше. А может, и правда дел много, то-то строчат рапорты пуще обычного…